— Впервые слышу такое имя, — усмехнулся Гуго.
Зазвонил телефон. Гуго взял трубку и стал в чем-то убеждать своего собеседника. Закончив разговор, он сказал:
— Впервые слышу. Вы, наверно, ошиблись. Не туда попали. Я не знаю, кто такой Гайслер.
— У нас важное дело, Гуго, — начал объяснять Дронго. — Возможно, Гайслеру грозит серьезная опасность. Мне срочно нужно с ним встретиться.
— Не представляю… — В этот момент зазвонил второй телефон, и Гуго начал говорить уже по другому аппарату.
Дронго переглянулся с Ларисой. Часы показывали уже половину второго ночи. Наступило седьмое ноября. Гуго закончил и уже собирался что-то сказать своим собеседникам, как снова раздался звонок. Гуго снял другую трубку. Дронго медленно поднялся. Так они никогда не закончат свой разговор. Он подошел к своему собеседнику, мягко вытащил у него из рук оба аппарата и вдруг резким, быстрым движением руки разбил сначала первый, а затем — второй. После чего вытащил из кармана пять стодолларовых купюр и положил на стол. Гуго с любопытством смотрел на него. Дронго добавил еще пять купюр и отошел от стола.
— Сильно, — заметил Гуго во внезапно наступившей тишине.
— Мне нужен Гайслер, — упрямо повторил Дронго, — и у меня очень мало времени. Если ты мне не скажешь, его могут убить. Уже сейчас его ищут по всему миру. Где мне его найти? Куда он мог уехать?
— Его нет в Германии, — сказал Гуго.
— Где он?
— Далеко. В Африке. Ты его не найдешь. Выкинь это из головы.
— Зато его найдут другие. Послушай, Гуго, в этой жизни все имеет свою цену. Пока к тебе пришел только я. Но завтра могут прийти другие. Они сделают с тобой и с твоей головой то, что я сделал с твоими аппаратами. И они не остановятся, пока не узнают, где находится Гайслер. Но тогда тебя не оставят в живых. Ты ведь знаешь, чем раньше занимался Гайслер. Я приехал не сам по себе. Мне назвал тебя Бруно Менарт. Когда мы уйдем отсюда, можешь перезвонить ему и убедиться, что я говорил правду. Только позвони из другого места, иначе тебя вычислят.
Гуго молчал. Он был сообразительным человеком, профессия требовала определенной сноровки, ловкости, навыков. И самое главное — умения разбираться в психологии «клиентов» и «сотрудниц». Он почувствовал, что Дронго говорит правду. Посмотрел на Ларису.
— Она с тобой?
— Да, — кивнул Дронго, — мы вместе.
— Можешь оставить телефон, — предложил Гуго, — тебе перезвонят. Мы все проверим и перезвоним.
— Долго будете проверять?
— Нет. Ты ведь сам говоришь, что совсем нет времени. Мы проверим. Если ты тот человек, которому можно доверять, мы тебе позвоним. А если нет, извини. Значит, не позвоним.
— Я буду ждать до вечера, — сообщил Дронго. — Вот мой телефон. — Он достал ручку и написал номер мобильного телефона. Его телефон был зарегистрирован во Франции.
Гуго увидел номер и удивленно взглянул на Дронго.
— Ты из Франции? — спросил он недоверчиво. — Вы французы? Я думал, ты итальянец.
— Это неважно. Мне нужен Гайслер. И пойми, что твоя ошибка будет стоить жизни не только твоему другу. Сюда придут очень серьезные люди и разгромят всю твою контору. И никакая полиция, которой ты иногда стучишь или платишь, тебя не спасет. Ты меня понимаешь, Гуго?
Тот взглянул на сломанные аппараты, на деньги. И медленно кивнул. Дронго поднялся и, церемонно пропустив вперед Ларису, вышел из комнаты.
— Конрад! — крикнул Гуго кому-то из своих мальчиков, когда они вышли в коридор. — Посмотри, куда поедут эти типы. Мне нужно знать, где они живут.
Через час Конрад вернулся. Он был мрачен. Войдя к Гуго, он покачал головой.
— Что? — спросил Гуго. У него на столе лежали два новых телефонных аппарата мобильной связи.
— Не получилось, — признался Конрад, — они так ловко ускользнули.
— Кретин, — презрительно отмахнулся Гуго. Отпустив парня, он долго думал, рассчитывая, как ему лучше поступить.
Через тринадцать дней после начала событий.
Тель-Авив.
3 ноября 1999 года
Все получилось так, как сказал Страус. Сначала было напечатано их объявление в газете «Франкфуртер Рундшау». Затем через два дня появился ответ в «Зюддойче Цайтунг». Все попытки выяснить, откуда пришло объявление, не увенчались успехом. Выяснилось, что объявление было послано по почте и оплачено в одном из отделений Дрезденского банка.
Ответ был получен и расшифрован еще до того, как газета попала к Барлаху, но ничего нового он не дал. Шифровальщики достаточно быстро прочитали текст, в котором не было ничего необычного: «Сообщение получил. Мы готовы к передаче документов. Уточни еще раз насчет денег. Передача состоится десятого ноября в известном тебе месте три и в известное тебе время». Какое место «три» имелось в виду, разумеется, мог знать только Барлах. Очевидно, работавший с ним профессионал рассчитал все до мелочей, сумев построить связь таким образом, что даже при ее обнаружении и дешифровке ничего нельзя было понять. Страус был доволен, он не сомневался, что так и должно было быть. Кардиган был в бешенстве — получалось, что их провели и на этот раз.
Третьего ноября утром он вылетел из Берлина, чтобы, совершив пересадку во Франкфурте, лететь в Тель-Авив. В аэропорту Бен-Гурион его уже ждали представители ЦРУ. Резидент ЦРУ в Израиле заранее договорился о встрече Кардигана с высокопоставленными сотрудниками МОССАДа. Встреча состоялась на побережье в отеле «Дан Тель-Авив». Несмотря на начало ноября, в Израиле стояла довольно теплая погода, и после постоянных дождей в Берлине можно было с удовольствием искупаться в море, в которое рисковали заходить все приезжие. Для местных жителей температура плюс двадцать градусов считалась довольно низкой, а для гостей это был настоящий праздник.
Они встретились на побережье. От израильской разведки прибыли двое. Один — среднего роста, светловолосый, в очках, очевидно, старший по званию. Его звали Менахем. Второй представился как Песах Гурвич. Он был чуть выше ростом и гораздо шире своего напарника. Вместе с Кардиганом на встречу приехал представитель резидентуры ЦРУ в Израиле Рэймонд Лайнер, высокий, с приятными манерами и спокойным, мягким голосом.
— Вы просили о встрече, — начал разговор Менахем. Он говорил по-английски с тем акцентом, который бывает обычно у выходцев из стран Восточной Европы.
— У нас возникли проблемы, — сообщил Кардиган. — Дело в том, что в Германии мы занимаемся бывшей группой сотрудников «Штази», которых подозревают в совершении ряда террористических актов во время работы на разведку Восточной Германии.