Аля слушала его, забыв про обед. Ведь она так мало знала о его прежней жизни… Да что там о прежней – она и о нынешней его жизни имела самое приблизительное представление! Даже о его работе, не то что о ребенке.
– Вы поэтому развелись? – спросила Аля.
– Да нет, наверное. Или, вернее, не только поэтому. Ладно, это отдельный разговор, – нехотя ответил он. – Проблемы немытой посуды, нестираной рубашки и неприготовленного обеда как раз оказались самыми простыми… А тогда, помню, до того дошел, что ночами, бывало, об этом думал. Сам теперь поверить не могу, – усмехнулся он. – Мысли были – что надо! Для чего нужна жена, и прочее в таком духе.
– И для чего же? – с любопытством спросила Аля; слезы высохли на ее щеках.
– Во всяком случае, не для того, чтобы заниматься хозяйством. Для этого есть домработница, – пожал плечами Илья. – Оказалось, что дело всего-навсего в такой презренной вещи, как деньги, – хмыкнул он. – Если бы я тогда мог покупать продукты без очереди в валютке, купить приличную стиральную машину, посудомоечную машину, еще хрен знает какую машину, взять помощницу, няню… Хотя, – снова оборвал он себя, – едва ли нам тогда и это помогло бы. Ладно, милая. – Он потрепал Алю по щеке. – Одевайся, поедем обедать. Как ты ни хотела приготовить обед из воздуха, все-таки любовь не всегда творит чудеса. Да я же тебе и денег даже не оставил, – добавил он. – Так что расслабься, Алечка, не переживай. Ты умница, все схватываешь на лету. Научишься как-нибудь, если захочешь.
Аля и сейчас улыбнулась, вспомнив эту, почти полугодовой давности, сцену. Не то чтобы она стала за это время асом кулинарного искусства – хотя особенных проблем теперь все-таки не возникало, потому что она действительно довольно быстро освоила самое необходимое, да к тому же они часто обедали или ужинали в ресторане. Но дело было в другом. Тогда ее впервые поразило, как легко Илья умеет обходить те подводные камни совместной жизни, которые ей самой казались смертельными рифами…
Он во всем был такой, не только в домашних делах. Во всем его поведении чувствовалась та насмешливая отстраненность, то изящество и умение держаться, которые отличали его в любой тусовке.
Аля чувствовала, что у Ильи сложился определенный кодекс поведения, от которого он никогда не отступает. И видела, что он умеет заставить окружающих с уважением относиться к принятым им для себя правилам.
Он, например, совершенно спокойно мог сидеть в пьяном угаре ночного клуба и пить минералку с лимоном – и ни один знакомый не приставал к нему с вопросом: «Ты меня уважаешь?» – и с требованием немедленно выпить.
– А почему ты не пьешь, Илья? – как-то решилась спросить Аля.
Они как раз и сидели в ночном клубе, куда их пригласила знакомая певица Нателла. Нателла недавно заняла второе место на конкурсе с умопомрачительным названием «Супер-Ялта-де-транзит» и теперь добивалась, чтобы Илья взялся делать ее первый клип. Это было престижно, чтобы Илья Святых поучаствовал в раскрутке новой звезды, это почти наверняка означало признание. Все давно знали, что Илья занимается только теми, кто имеет реальные шансы на успех, и что чутье у него безошибочное.
Но именно поэтому он был очень осторожен.
– Репутация зарабатывается годами, а теряется в ноль секунд, – любил он повторять, и Аля была с ним согласна.
В тот вечер на Илье был твидовый пиджак с большими замшевыми заплатами на рукавах, который – Аля уже знала – он особенно любил надевать. Не отвечая на ее вопрос, он смотрел на сцену, где под приветственный свист появилась Нателла.
Але нравилось, как она поет. Даже не сами песни нравились, они-то как раз были обычные и ничем не отличались от всех других песен, предназначенных для того, чтобы служить фоном танцев и выпивки. Но голос у Нателлы был необычный – чуть хрипловатый, с каким-то волнующим обещанием. К тому же она обладала выразительной внешностью: высокая, с длиннющими и стройнющими ногами, с роскошной гривой черных волос.
Аля даже удивлялась, почему Илья до сих пор не говорит Нателле ни да ни нет.
– Пьет много, – объяснил он, глядя на сцену, где Нателла уже раскланивалась с поклонниками. – Смотри, и сейчас даже поддатая, а ведь знает, что я смотрю. Ненадежно это, Алечка. План покуривает, потом еще ширяться начнет – что я с ней буду делать? Знаешь, сколько стоит съемочный день? А она с похмелья или ломка у нее… Опасно связываться!
Нателла спустилась со сцены и быстро подошла к их столику. На ней было маленькое черное платье, все расшитое стразами. Их блеск оттенял безупречность Нателлиных открытых плеч и ног. Не хуже стразов блестели пышные волосы. Но глаза у нее действительно были мутноватые, и все лицо выглядело из-за этого каким-то расплывшимся, несмотря на правильность черт.
– Ну как, Илюша? – спросила Нателла.
Аля видела, что она старается говорить небрежным тоном, но это ей не удается.
– Блеск, старушка, – ответил Илья. – Тем более ты сегодня дергалась мало. Тебе идет статичность, возьми на вооружение.
Нателла рассмеялась. Смех у нее был такой же, как голос – хрипловатый, заманивающий.
– Да просто перебрала сегодня, силы не рассчитала, – объяснила она. – Боялась, не брякнуться бы со сцены, вот и не дергалась.
Аля видела, что Нателлу так и подмывает спросить, какой результат будет иметь сегодняшний вечер. Но Илья должен был заговорить об этом сам, это-то певица понимала.
– Ну, раз такое дело, – сказала она наконец, не дождавшись ничего определенного. – Раз, ты говоришь, блеск – надо это дело запить. У меня с собой, – добавила она, заметив, что Илья обернулся, ища глазами официанта.
Она достала из крошечной, тоже расшитой стразами сумочки «мерзавчик» коньяка и, мгновенно открутив пробочку, припала к нему, как к живительному источнику. Илья невозмутимо смотрел, как она пьет.
– Вот теперь норма, – удовлетворенно сказала Нателла, отрываясь от «мерзавчика». – Свои двести баксов поимела – могу отдыхать. Ты знаешь, что у меня ставка за песню повысилась после Ялты? – мимоходом спросила она слегка заплетающимся языком.
– Поздравляю, – кивнул Илья и замолчал.
Наверное, Нателла чувствовала неловкость, сидя за столом с человеком, который смотрит на нее в упор, молчит и изредка прихлебывает воду из бокала.
– Ну, Илюша, я пойду? – вопросительным тоном произнесла она. – Всего тебе, и Алечке тоже!
Илья кивнул, и, слегка покачнувшись, Нателла поднялась из-за стола. Але было ее почти жаль – пьяную, красивую, заискивающую даже перед ней, Алей…
– Нет, проехали, – сказал Илья, когда Нателла исчезла среди танцующих. – Пусть поищет другого дурачка, а у меня не собес.
У Али у самой голова уже кружилась от выпитого и от грохота музыки, хотя она всегда пила мало.
– А все-таки, почему ты сидишь здесь, а совсем не пьешь? – повторила она, чтобы отвлечься от мыслей о Нателле.