– Да! – воскликнула она. – Я слушаю, кто это?
– Алька? – донеслось из трубки после секундного молчания. – А я просто так позвонил, не думал, что ты дома окажешься…
– Макс… – разочарованно проговорила она, чуть не полминуты догадываясь, с кем разговаривает. – Да, я недавно… Как дела?
Это она спросила, чтобы он ответил «хорошо» и отвязался поскорее: все-таки не такой он дурак, чтобы подробно отвечать на вопрос, как у него дела.
– Нормально, – ответил Макс. – Сессию вот сдал досрочно.
По голосу было слышно, что он взволнован. Впрочем, он почти сразу овладел собой.
– Поздравляю, – сказала Аля.
– Подработать хочу летом, – объяснил он, хотя она не спрашивала. – Жалко целый июнь на экзамены терять.
– Да? В стройотряд опять поедешь?
Разговор тек вяло. Но каким мог быть их разговор? Удивительно, что он вообще состоялся: меньше всего Аля думала сейчас о Максиме.
– Да нет – надоело, – ответил он. – За границу поеду – в Крым. В Коктебель.
– Это теперь называется подработать? – удивилась Аля.
– А что ты думаешь? Я, между прочим, еще в школе в ансамбле пел-играл, и в институте тоже… Блещу разнообразными дарованиями! В летнем ресторане буду петь. Сейчас вот репертуар изучаю. У тебя, кстати, нет записей каких-нибудь дурацких? Ну, попса хитовая или тюремное что-нибудь?
– Нет, – улыбнулась Аля. – Я попсу не люблю и в тюрьме не сидела пока. Ладно, Макс, спасибо, что позвонил. Счастливо поработать!
– Да… – с некоторой растерянностью сказал он. – А ты что, торопишься?
– Да, – ответила она и повесила трубку.
«Любит, не любит… – с тоской подумала Аля. – Вот, Макс меня любит – любил, по крайней мере. И что? Жила бы я с ним?»
Конечно, надо было просто пойти к Илье и «выяснить отношения», это Аля понимала. Но никак не могла решиться на самое простое – пойти, поговорить. Ей почему-то становилось даже страшновато, когда она об этом думала. Что еще поднимется в душе, когда она увидит его?
Ее не удивляло, что Илья ни разу не позвонил, не попытался ее увидеть. Она хорошо знала его характер: он никогда не делал первых шагов к примирению, но и никогда не отказывался от него. Она была почти уверена в том, как он поведет себя при встрече – и, наверное, этого боялась…
Но пойти было необходимо хотя бы потому, что в кармане ее плаща остались ключи от «Фольксвагена». Хоть у Ильи и были запасные, но все же. Да и техпаспорт на машину лежал в одном пластиковом футляре с правами и доверенностью, так что тоже оказался у нее.
«Пойду, – наконец решила Аля. – Техпаспорт-то поскорее надо отдать».
Она решила прийти днем и дождаться Илью. Чтобы было время оглядеться, может быть, собрать еще какие-то вещи и книги, которые она забыла второпях. А скорее всего: просто услышать, как его ключ поворачивается в замке, и понять, что же она чувствует при этом…
В подъезде почему-то было совершенно темно.
«Лампочки, наверно, перегорели, – рассеянно подумала Аля. – Что ж все сразу-то? И лифт не работает».
Впрочем, ей было не до этого. Сердце у нее бешено стучало совсем не оттого, что пришлось подниматься на седьмой этаж пешком.
Она еще постояла перед дверью в раздумье: открыть самой или позвонить?
«Да ведь его дома нет! – вдруг вспомнила она. – Белый день на дворе, он же в студии, наверно, или в офисе. А Моську к кому-то на дачу летом хотел отвезти».
Аля открыла дверь, вошла. Робость охватила ее на пороге, и она остановилась в прихожей, не чувствуя сил пройти дальше. Она не могла понять, что же с ней происходит. Ею не владело какое-нибудь одно сильное, несомненное чувство – любовь ли, ненависть, или хотя бы равнодушие.
Все смешалось в ее голове, в ее сердце.
Она достала заранее приготовленные ключи, техпаспорт, положила на подзеркальник. И снова остановилась, не зная, что делать дальше. Может быть, сразу уйти?
Вдруг Аля услышала какой-то шорох, доносящийся из комнаты, и испугалась. Мало ли что может случиться, когда целыми днями никого дома, да еще замок такой хлипкий, и даже кода нет внизу!
Она быстро прошла по темному коридору. Дверь в комнату была приоткрыта, и оттуда доносились шорохи и неясные звуки. Она легко толкнула дверь, та открылась шире – и Аля остолбенела на пороге.
Совершенно непонятно, почему она сразу подумала о самом невероятном – о каких-то ворах! Просто Илья был дома среди дня, и был не один. Расширившимися от изумления глазами Аля смотрела на него, на Нельку, на разбросанные по полу вещи…
«Семь покрывал! – мелькнуло в голове. – Наверно, даже больше…»
Их одежда валялась на полу беспорядочно, словно еще сохраняя замершую силу вожделения. Нелька лежала на животе поперек широкой тахты, широко раскинув ноги, и выгибала спину в такт движениям нависшего над нею Ильи. Глаза ее были закрыты от удовольствия, сиреневая челка падала на лицо. Она едва слышно постанывала, закусив губу.
С его полуоткрытых губ, наоборот, не срывалось ни звука. Але показалось только, что она слышит поскрипывание его зубов. Илья стоял на коленях, сжимая ногами Нелькины бедра, а руками вдавливая в кровать ее плечи. Движения его были резкими, грубыми, как удары. Наверное, они доставляли Нельке даже боль, смешанную с удовольствием, и заставляли постанывать.
С Алей, во всяком случае, это бывало так…
Глаза Ильи были открыты, но голова закинута назад, и поэтому он не сразу заметил Алю. Их взгляды встретились только через несколько минут. Несколько минут, показавшиеся ей бесконечными, Аля смотрела, как он бьет бедрами, как напрягаются мускулы и блестят от пота густые волосы на его груди.
Он не сразу смог остановиться, даже когда уже заметил ее. Еще несколько раз по инерции дернулись его бедра. Потом он замер, не сводя глаз с Алиного лица.
Нелька тоже не сразу поняла, почему он вдруг остановился. Наконец она открыла глаза, повернула голову, через плечо оглядываясь на него. Потом, увидев выражение его лица, медленно перевела взгляд на Алю – и тоже замерла.
Неизвестно, чего они ждали от нее – крика, истерики, слез? Аля чувствовала только одно: неодолимое, физическое отвращение. Спазмы подступили к горлу, она даже испугалась, что ее сейчас вырвет прямо на ковер. Только поэтому она повернулась и выбежала из комнаты: до тех двоих ей в эту минуту не было дела…
Она пулей вылетела на лестницу – и очутилась совсем в другом мире. Здесь по-прежнему стояла кромешная тьма, а теперь еще пахло дымом и гарью. Хлопали двери на всех этажах.
– Пожар! – несся чей-то истошный вопль. – Да что ж это делается – пожар, пожар!
Аля машинально нажала кнопку лифта, забыв, что он не работал уже когда она шла сюда. Потом, ничего не соображая, но не в силах стоять на месте, она побежала по лестнице вниз. Мелькали этажи, двери со старинными, времен старого МХАТа, медными табличками, новые двери – железные, с сейфовыми замками… Аля ничего не видела и не слышала.