В прохладной тени дома на куче песка разлеглись четыре волка. Во всяком случае они так выглядели. Один, покрупнее, был практически белый. Тот, что помельче, – черный. Двое других производили впечатление обычных волков. Только поплотнее и попушистее. Волки оставались неподвижными не больше минуты. Потом без всякого предупреждения с азартом футболистов набросились на меня. Сбили с ног и стали катать по земле. Словно я была мячом, который необходимо загнать в ворота.
Бесцеремонными пинками отогнав собак на безопасное расстояние, Коловорот вытащил меня за ногу из-под машины и придирчиво осмотрел со всех сторон. Обслюнявленная одежда взывала о порошке и стиральной машине.
– Придется переодеться. В таком виде я в дом тебя не пущу. Карлос, сидеть. Свои!
Блондинистый Карлос неохотно подчинился властному голосу. Однако чтоб запал не пропал впустую, рыча завалил меньшего собрата. Остальные смотрели, а когда побежденный кинулся наутек, настигли его и учинили настоящую грызню.
Несмотря на шум, никто не пострадал. Потом они попили воды из оцинкованных ведер. Четыре ведра. По одному для каждой зверюги. И преспокойно заняли прежнюю позицию на куче, чутко поводя стоячими ушами.
– Неужели и вправду волки? Их же не приручают?
С тайной гордостью Коловорот подозвал Карлоса и потрепал его по мощной холке.
– Красавец, правда? Они не волки. Это помесь волка и ездовой суки. В смысле – суки ездовой лайки. То есть мама – сука, а папа… – Коловорот окончательно запутался в родословной своих драгоценных питомцев.
– А папа – кобель, – закончила я.
Карлос натопырил уши, показал мне зубы, но кусаться не стал, слегка опасаясь мести хозяина.
– Волк у него папа, хотя и кобель тоже. Псы от такого скрещивания получаются удивительные. Характер препоганый, но все зависит от хозяина. Я их неплохо выдрессировал. Но между собой у них постоянная конфронтация.
Улучив момент, Карлос с независимым видом отступил на шаг, развернулся. Вызывающе задрал заднюю ногу и расписался на колесе машины.
– Фу! – Окрик возымел свое действие, но на настроение Карлоса ругань решающего воздействия не оказала.
Белый волк выглянул из-за машины. Исподлобья уставился на Коловорота.
– Гад ты этакий. Сколько раз повторять – не ссы на колеса!
Карлос смущенно отвернулся и потрусил обратно к своим. Где оторвался, сбросив с верхушки кучи младшего по званию. Видимо, в этом сообществе иерархическая лестница нуждалась в постоянной корректировке.
– Тут такая тема. Этих собак надо воспитывать в мелком возрасте. Пока они щенки. Месяцев до трех. Запоминают все сразу и навсегда. – Похоже, звери Коловороту нравились, и он ими почти гордился.
– А я слышала, что какие-то вольфхунды ребенка насмерть загрызли, – вспомнила я про телепередачу. – С виду очень на этих похожи.
– Знаю. Мутная история. Вот мои за забор ни шагу. Им и тут места хватает. К тому же я без поводка никогда их не выводил. Никакую собаку без поводка выгуливать нельзя. Кто знает, что у них на уме. Про людей-то не поймешь, у кого что в голове, а тут почти волки.
Это он правильно заметил. Собаки никогда не виноваты. Только хозяева.
– Ну и пугало. – Надеюсь, оскорбление касалось не меня, а только одежды.
Мне самой до чесотки не терпелось привести себя в порядок. Однако стоило проявить характер и выпендриться.
– Ничего. Тут поговорим. Тем более что моя участь – только слушать.
– Отлично, но придется немного погодить. Я, видишь ли, в туалет хочу. Подождешь?
– Ни за что! Раз приспичило – удобряйте газон, ему не привыкать.
Меня снова волокли. В темноте громадного помещения я немного растерялась от непривычного ощущения. Казалось, я действительно попала в старинную крепость. Причем в роли пленницы.
Рыцарей поблизости не наблюдалось. Ни живых, ни железных. Зато стены изобиловали смесью гладких обкатанных камней, на которых скромно красовались всяческие образцы оружия и картины, развешанные как попало. Высокий потолок выпирал темными массивными балками. Кое-где торчали кованные крюки. На которых болтались явно старинные фонари. Разного фасона.
– Флотские. С кораблей, – пояснил Коловорот, наблюдая за моей задранной головой.
– Погадил?
– Ага. Вот. Переоденься. Вполне покатит.
Откуда у одинокого мужчины завалялось женское вечернее платье? Да еще и моего размера?
– Вы несколько поправились и подросли, – скромно заметила я, прикладывая платье к себе.
– Не пытайся язвить. Не твой стиль. А платье – твоей матери. Она как-то переодевалась у меня. После театра. Да, не корчи из себя удивленную – ей нравится ходить в театр.
Переоделась. Кроссовки в комплекте с декольте – самое то в данной ситуации. Теперь я полностью готова выслушать самые невероятные сказки. Провалившись в необъятное кресло, задрала ноги на подлокотник и принялась покачивать развязанными шнурками.
– Итак, что ты мне тогда наплела про свои гениальные догадки? Ага, вспомнил. Отвечаю. Твоя мать не проститутка, – сквозь зубы процедил Коловорот, усаживаясь на высокий стул топорной работы.
Не желая оказаться ниже оппонента, я вскочила, делая вид, что мне так удобней. И тут Коловорот меня несказанно удивил своей эрудицией. Он сумел задать такой вопрос, которого я не ожидала услышать никогда и уж во всяком случае не от него.
– Ну, что стоишь, как строфокамил? – вызывающий тон, заранее рассчитанный на некомпетентность собеседника.
Интересно, скольких людей «строфокамил» загонял в ступор? Сколько раз Коловорота спрашивали «а что это такое»?
Накося выкуси, не на ту напал!
– «Строус бескрылый, бегает как конь», – машинально парировала я, усаживаясь поодаль на такой же, как и у хозяина, стул.
Брови Коловорота стремительно изменили конфигурацию.
– Ухалпить тебя, что ли?
– Рискни здоровьем. Сам со своими псами меня сначала изчупахал, а теперь шкильки подгинаешь. Так что без шуклепа и не подкатывай.
– Ага, фордыбачиться вздумала.
– А ты не тухтырься.
Коловорот метнулся к книжным полкам. Выхватил старое издание толкового словаря Даля и, нервно листая страницы, нашел незнакомое слово.
– «Тухтыриться – дуться, гневаться… Тухтырь – угрюмый, всегда недовольный человек». Понятно. – Голос источал удовлетворение от проделанной работы. – А что такое «шуклеп»?
– Пряник такой большущий.
– Я так и подумал.
Теперь настала моя очередь уточнить непонятное слово. Которое я поняла исходя исключительно из недоброго выражения лица Коловорота.
– «Ухалпить» – да ничего особенного…