«Это так называется!» — про себя зло отметил Харвей.
— А теперь вы мне нужны. — продолжала она. — Сорчу вернут. Не сразу. Недели через две. Если она вам дорога, извольте научить ее держаться. Если нет — искренняя просьба — подберите себе кого-нибудь потише. А эту скандалистку я пристрою замуж. — Хельви вздохнула. — И поторопитесь с чертежами будущих укреплений на Заячьей Губе. На следующем Совете вы будете их представлять.
Харвей схватился за голову.
— Я не знал, что они вам нужны так скоро!
— Они мне нужны, как зайцу ботинки. — огрызнулась Хельви. — Они нужны в первую очередь Гранару. Нужны вам, потому что это ваш шанс. А мне, — королева снова села, — вообще в жизни ничего не нужно, кроме кружки горячего молока с джином и теплого пледа на ночь. Спокойных сновидений.
Возвращаясь к себе после разговора с женой, Деми впервые осознал, каким усталым человеком она себя чувствует. Как ей надоели и он, и Дерлок, и Совет, и, наверное, весь Гранар.
Сорчу действительно вскоре вернули и, благодаря умелому поведению Хельви, все при дворе знали, что своим освобождением из опалы сестра фаворита обязана влиянию Деми. Но больше Харвей с ней не встречался ни как любовник, ни как покровитель, хотя леди Босуорт и рвалась изо всех сил отблагодарить консорта. Вскоре ее выдали замуж за престарелого, но очень богатого герцога Ферратского, так что можно было сказать: фрейлина сделала прекрасную партию.
— Это единственный осмысленный поступок в ее жизни. — бросил как-то за королевским столом Дерлок. — Наконец-то будет кому, кроме меня, оплачивать в лавках счета Сорчи!
Сам Харвей выбрал среди придворных дам молодую покладистую вдову Феону Финчли. От ее прекрасного пышного тела веяло негой и покоем, а круглое румяное лицо лучилось добротой и заботой, которая могла свести с ума и более требовательного человека, чем Деми.
Между консортом и королевой установились странные отношения, похожие на дружбу, если б, конечно, дружба могла приносить такую боль. Внешне супруги держались по-приятельски, шутили, поддразнивали друг друга, но в глубине души у каждого жило смутное чувство досады, словно встречаясь, они не могли ответить себе на вопрос: почему до сих пор не вместе?
Не в силах переносить этого, Харвей решил исповедоваться. У него сложились добрые отношения с епископом Сальвским, и Деми почему-то чувствовал, что этот пожилой грузный человек с лицом воина, а не священника, не употребит во зло тайну его исповеди. Лорд нашел отца Робера в монастыре св. Гервасия и, отстояв службу, преклонил колени. Надо было рассказать о многом, но Харвея сейчас волновало только одно.
— Мне показалось, что Хельви меня любит. — виновато признался он. — Там, в горах мы были вместе. И я не думал, что после этого… здесь все так изменится.
Отец Робер осенил его крестным знамением и улыбнулся.
— А кто тебе сказал, сынок, что все изменилось? — мягко спросил он.
— Но Дерлок… — развел руками лорд. — Она открыто предпочитает его.
Епископ покачал головой.
— Ревность не улучшает зрения. — промолвил старик. — Хельви очень скрытная девочка. И поверьте мне, сир, если она что-то делает у всех на глазах, то это только затеняет ее истинные намерения.
— Разве мне от этого легче? — пожал плечами Деми. — Я стою напротив нее и мне хочется ее обнять, но между нами стена. — он махнул рукой. — Порой мне кажется, что между нами даже воздух плавится от напряжения.
— Так и есть. — кивнул отец Робер. — Прости меня, сын мой, я священник и не должен обращать внимания на такие вещи, но даже мне приходится замечать, как королева едва сдерживает себя.
— Но зачем? — удивленно протянул Харвей. — Если я ей тоже мил…
— Видимо, слишком. — покачал головой епископ. — Хельви боится переступить черту и сорваться. Чувствует, что, если сделает шаг тебе навстречу, немедленно потеряет голову. А она — королева и не может нарушать равновесия власти. За тобой еще нет силы. На кого она обопрется, если потеряет поддержку Босуорта? На нас? На сторонников Фомариона в лице лорда-адмирала? Все это хорошо, но этого мало.
Харвей молчал.
— В том-то и дело, мальчик, — мягко ободрил его отец Робер, — что тебе надо противопоставить влиянию Босуорта реальное дело, реальную власть, которую ты сможешь получить, только если превратишь Северную Сальву в настоящий Бастион Гранара на Северном море. В сильную и богатую провинцию. Тогда с тобой будут считаться.
Деми понимал правоту старика. Он начал торопиться с отправкой в Даллин и все ночи проводил в библиотеке со своими картами и планами.
Наконец, на ближайшем заседании Хельви представила консорта как нового члена королевского Совета и дала ему слово по поводу строительства укреплений на Заячьей Губе.
Харвей заметно нервничал, но овладев собой, развернул перед собравшимися чертежи, над которыми, как сумасшедший, работал с ночи памятного разговора о Сорче.
— Здесь и здесь, — он указал на два противоположных берега залива, глубоко вдававшихся в море, — надо возвести форты с мощными передними башнями, между которыми по дну под водой натянуть цепи, препятствующие чужим кораблям без нашего разрешения заплывать вглубь. Кстати, дно придется расчистить от камней и топляка. Сейчас оно не вполне судоходно…
— Бред какой-то! — не выдержал Дерлок, до сих пор слушавший рассуждения Деми с едва скрываемым раздражением. — Сначала чистить дно, чтоб оно стало судоходным, а потом тянуть по нему цепи, чтоб не давать кораблям вплывать в залив? Курам на смех!
— Лорд Босуорт, — довольно резко оборвала его королева, — хочу вам напомнить, что строительство кораблей на севере для Гранара дело новое, а адмирал Деми понимает в этом больше любого из нас.
Фаворит скептически хмыкнул, но Хельви не обратила на его реакцию ни малейшего внимания.
— Если мне понадобиться строить крепость в горах, — сказала она, — я спрошу у тебя совета и больше никого не стану слушать. А сейчас будь добр — помолчи.
Харвея ободрило такое отношение королевы. «Значит дело делу рознь, и в делах Дерлок не всесилен. Есть область, в которую Хельви как разумный государь его не пустит. И эта область — моя».
Однако в реальности все обстояло далеко не так просто. Ведь сфера, которую собирался отвоевать для себя консорт, сейчас официально принадлежала Лоше Вебрану, и, почувствовав опасность, лорд-адмирал взвился.
— Я совершенно согласен с лордом Босуортом. — возмущенным тоном начал он. — Расчищать залив? Сейчас? Когда угроза войны едва миновала! Да несудоходная Заячья Губа для Северной Сальвы лучшая защита, чем любые форты, где придется еще и гарнизон держать!
— А вражеские десанты? — опешил Харвей. — Они же могут высадиться на лодках.
Но тут в бутылку полез фаворит.
— Посмотрите на него! Он со мной согласен! Раз так, то я скорее откажусь от своего мнения и признаю, что ни черта в этом не смыслю! — бросил Босуорт Вебрану. — За годы твоего адмиральства хоть одна верфь была построена? У нас на севере нет кораблей. Всю войну мы цеплялись за Фомарион, как сопляк за мамкину юбку, и только молились, чтоб флот союзников нас не бросил! — гневный взгляд Дерлока уперся в лицо лорда-алмирала. — Ну допустим цепи по дну — это для меня дико. Но на счет десантов он прав. Норлунги на своих неглубоких карах могут доходить аж до Даллина!