Ольге не понравилась такая пошлая символичность. Она открыла первую попавшуюся дверь и вошла в кафе.

Глава 5

Кафе показалось шумным, неуютным, но выбирать что-нибудь получше не было желания.

«Что за ерунда! – сердясь на себя, подумала Ольга. – Что уж такого особенного произошло?»

Но удивление ее, почти оторопь не проходили от того, что она на себя сердилась.

Правда, уже через пять минут можно стало считать, что сердится она не на себя, а на работу этого дурацкого кафе. Официантка лениво болтала с барменом, не выказывая намерения подойти к ее столику, музыка играла так громко, что закладывало уши, на столе видны были разводы от мокрой тряпки… Ольга обвела сердитым взглядом зал – может, попадет в поле зрения другая официантка, которая заодно и стол как следует протрет? – и вдруг ее взгляд дрогнул, заметался, замер…

За столиком справа от нее сидел Сергей Игнатович. Он, наверное, заметил ее раньше – смотрел не отрываясь, словно старался обернуть к себе ее взгляд.

– Это вы… ты? – глупо пролепетала Ольга.

Сергей быстро встал и подошел к ее столику.

– Все время мы друг на друга по жизни натыкаемся, – сказал он. – Видно, судьба.

Что-то странное, непривычное почудилось Ольге в его словах. И тут же она догадалась, что именно: в них была какая-то… назывная банальность. Волга впадает в Каспийское море – вот что он, по сути, сказал.

Как ни странно, она чуть и сама не ответила ему такой же банальностью вроде того, что мы своей судьбы не знаем, или что-нибудь такое же бессмысленное и высокопарное. Хотя – почему это странно? Банальность ведь и порождает только банальность, удивляться тут нечему.

– Садись, Сергей, – сказала Ольга; ей показалось неудобным, что человек стоит рядом с нею, а она сидит. – Как твои дела?

Удивляться можно было сейчас, только безмерно удивляться! Не столько даже тому, что она говорит с ним – с ним! – так спокойно, сколько тому, что ровно так же, спокойно и отрешенно, она смотрит на него, думает о нем. Если вообще о нем думает.

– Да все по-старому, – сказал он, садясь рядом с ней за стол.

– Как твой сын?

– Растет. А я работу поменял.

– Да?

– В нефтяную компанию устроился на персоналку. Начальника вожу. График, конечно, не такой, как на курсах был. Но и зарплата втрое. А я тебя все время вспоминаю, – без паузы сказал он.

Он сказал это не нейтральным тоном – голос его дрогнул. Прежде Ольга сразу чувствовала такую вот легкую дрожь в его голосе, когда он говорил о ней, думал о ней, и от этого по всему ее телу, по сердцу проносился горячий трепет.

А теперь ничто в ней не отозвалось. Она смотрела на Сергея, и пожар не вспыхивал в ее сердце. Ей даже неловко было думать такими вот словами – пожар в сердце… Она смотрела и не понимала, как могла сходить с ума из-за этого мужчины. Почему находила его ослепительно-красивым, почему каждое его слово казалось ей проявлением какого-то особенного ума?

Перед нею сидел самый обыкновенный человек с обыденным, как у большинства людей его возраста, взглядом. Посторонний человек! Да, конечно, дело было именно в этом: он был для Ольги посторонним, и взгляд, которым она смотрела на него, определялся одной лишь ее отрешенностью.

Она не ответила на его слова о том, что он ее вспоминает. Не потому, что хотела его обидеть, просто ничего не отозвалось в ее душе на эти слова, и что же она могла ему ответить?

– Продал ты тогда дом? – спросила она.

И тоже без трепета спросила, как будто никак не связана была продажа чудцевского дома с тем невыносимым вечером, когда безумие несло ее через пробитый ветром кочковатый луг.

– Ага, продал. Теперь вот комнату продаю. Вроде уже покупатель нашелся, но я же хочу сразу и квартиру купить. А то, сама понимаешь, вляпаться можно: свою жилплощадь продашь, а с новой проблемы нарисуются, так и вообще без крыши над головой останешься.

Это было, конечно, правильно. Но это было и само собой понятно. И зачем он об этом говорил?

«А о чем ему говорить? – подумала Ольга. – О чем нам с ним говорить? Не о чем. И всегда было не о чем, только я этого не замечала… тогда».

«Тогда» не только поступки ее, но и все отношение к Сергею определялось не разумом, не чувством даже, а вот именно безумием, только им. Во всяком случае, теперь она не находила другого названия для того, что ею тогда владело.

– Будешь обедать, Сергей? – спросила Ольга.

– Да пообедал уже. Счет жду. Девки тут совсем мышей не ловят. Девушка! – отвернувшись от Ольги, позвал он. – Сколько тебя еще ждать?

Ольга сразу расслышала, что его тон изменился по сравнению с началом их разговора: в нем было теперь только раздражение на плохую работу официантки и желание поскорее вернуться к своим обычным заботам. Никакого трепета в нем не было точно. И она понимала, почему: Сергей не почувствовал от нее ответа, и все, что на минуту потянулось к ней у него внутри, весь его инстинктивный порыв сразу иссяк.

«Ну и хорошо», – с облегчением подумала она, а вслух сказала:

– А я только что сюда зашла.

– Я видел, – кивнул он.

– И голодная. Пообедаю.

Ей казалось, что она объясняет свои намерения на пальцах, как будто разговаривает с глухонемым. Или как будто сама глухонемая. Собственно, так оно и было: они были глухонемыми друг для друга.

Официантка наконец принесла Сергею счет, а Ольге меню. Он расплатился.

– Ну, я пошел?.. – полувопросительно сказал он, глядя на Ольгу.

Ожидание все-таки мелькнуло в его взгляде: вдруг она предложит остаться?

– Да, Сережа, иди, конечно, – кивнула она. Ей нетрудно теперь было называть его вот так, ласковым именем; она выговорила его так же легко, как выговорила бы фамилию или даже профессию. – Рада была тебя увидеть.

Вряд ли то, что она чувствовала сейчас, можно было назвать радостью. Скорее это было облегчение. Она не ошиблась, когда поняла, что дух ее здоров, и как же хорошо было в этом убедиться!

Мелькнула, правда, неприятная и постыдная мысль о том, как глупо она выглядела тогда: как скакала молодящейся козочкой, как хохотала, сидя в кабинке колеса обозрения, как старалась быть беззаботной… Мелькнула – и тут же исчезла.

«Хороший урок», – подумала Ольга.

Сергей еще смотрел на нее с ожиданием, но это длилось полминуты, не больше. Потом он встал из-за стола и пошел к двери. Она смотрела ему вслед. Она смотрела без всякого чувства, просто ждала, когда он скроется из виду, чтобы больше о нем не думать.

Но все-таки она думала о нем, конечно, думала. Слишком много он значил в ее жизни, чтобы пройти незамеченным даже теперь, когда все связанное с ним осталось в прошлом.