Но он уже шел ко входу в «книжку» и про бабочек не слышал. Зато ей показалось, что она слышит, как он насвистывает на ходу. Хотя вряд ли он стал бы насвистывать по дороге в солидную контору, у двери которой Маруся разглядела большую серую доску с надписью «Департамент».

Все время, пока его не было, ей казалось, что бабочки летают не только у нее внутри, но даже по салону машины.

Она достала из бардачка бутылку воды и, открыв дверцу, чтобы не залить сиденье, смыла с лица остатки грима. Потом причесалась – за неимением расчески, пальцами – и заколола челку разноцветными приколками, которые завалялись в кармане куртки. Не то чтобы эти нехитрые процедуры придали ей благообразный вид, но, по крайней мере, из зеркала на нее уже не смотрела героиня доморощенного ужастика.

Матвей в самом деле вернулся ровно через полчаса. Вид у него был довольный.

– Молодец, Мария! – сказал он, садясь за руль.

– Почему молодец? – спросила Маруся.

Втайне она надеялась, что похвала относится к ее очеловеченной внешности.

– Удачу приносишь потому что, – ответил Матвей. – Я в этот чертов департамент уже месяц езжу, и все без толку. А как только ты появилась, так все бумаги мне и подписали. Может, мне тебя все время с собой в машине возить? На счастье.

Маруся вполне могла бы сейчас сказать, что в самом деле готова ездить с ним в машине все время, хоть на счастье, хоть просто так. Но все-таки она постеснялась такое сказать.

– Ну что, домой? – спросил Матвей. – Ты правда, что ли, в цирке живешь?

– Правда, – кивнула Маруся. – И работаю, – торопливо добавила она.

Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она живет в цирке в качестве какой-нибудь зверюшки, и посмеялся над нею.

– Фокусы показываешь? – спросил он.

Насмешки в его голосе совсем не слышалось.

– Нет, – ответила Маруся, – только аппаратуру для фокусника готовлю. И еще, знаете... – Она секунду поколебалась: стоит ли говорить о том, что не имеет пока даже приблизительного воплощения? Но ей ужасно хотелось ему об этом сказать, и она сказала: – И еще я, может, буду выступать с настоящей клоунской репризой. Если у меня получится.

– С клоунской? У тебя получится.

Он смотрел на дорогу, но Маруся все время ловила его взгляд в водительском зеркальце и поэтому сразу увидела знакомые веселые искры у него в глазах. Уже знакомые... Как странно!

– Знаешь что? – сказал он вдруг. – Если ты не очень торопишься, может, я тебя через часок в твой цирк доставлю?

– Почему через часок?

Сердце у нее забилось при этих его словах так, как билось когда-то перед днем рождения. Ей тогда должно было исполниться девять лет, это был ее первый день рождения, который наступил при Сергее, и он сказал, что подарит ей такую корону, какую Принц подарил Принцессе на горошине. У Андерсена про корону не было ни слова, но Маруся знала, что корона будет прямо из сказки. Так и оказалось.

– Могу и через два часа отвезти, – сказал Матвей. – Посидим где-нибудь. Согреешься, а то у тебя же ноги промокли.

– Откуда вы про ноги знаете? – поразилась она.

– Ты, когда на остановке сидела, очень смешно ногой дрыгала. А перед этим на одной ножке туда припрыгала. Я потому тебя и заметил. И вообще, вид у тебя был...

– Ну да, – вздохнула Маруся. – И ноги промокли, и вид дурацкий.

– Теперь уже не дурацкий, – заверил Матвей; в глубине его серьезного тона все-таки плясала смешинка. Он помедлил несколько секунд и добавил: – Ты на Герду похожа.

В его голосе прозвучало что-то вроде удивления.

– Вы все время сказки вспоминаете, – улыбнулась Маруся. – А почему?

– Говорю же, детскую психологию осваиваю.

– У вас родились дети?

– Не то чтобы родились, но появились. Вот оно, кафе. – Машина уже выехала с Нового Арбата и кружила по переулкам возле Старого. Теперь Матвей остановил ее возле неприметного дома с узорчатыми полуподвальными окнами. – Здесь горячий шоколад наливают, довольно вкусный. Детям, во всяком случае, нравится.

Глава 3

В кафе стоял полумрак, поэтому Маруся почти не разглядела, как оно выглядит. Или не поэтому, а потому, что это было совсем неважно.

Кажется, заведение можно было считать даже не кафе, а рестораном. Во всяком случае, в углу был настоящий камин, в котором пылал настоящий огонь. За столик рядом с камином они с Матвеем и сели. Маруся незаметно поддела ногой мокрый сапог с дыркой на подошве и, стянув его, так же незаметно сняла и второй, без дырки. Матвей наклонился, достал из-под стола ее сапоги и поставил поближе к огню.

– А можно, я не буду шоколад? – смущенно спросила Маруся. – Лучше чай с сахаром.

– Можно, – кивнул он. – Только сначала поужинаем.

До той минуты, когда он это сказал, Маруся совершенно не хотела есть. Но сразу же после его слов почувствовала такой голод, что без труда проглотила бы что-нибудь огромное, вроде динозавра. Она не удержалась и сказала об этом Матвею.

– Можно и огромное, – согласился он, листая меню. – Вот, смотри, есть жаркое в горшочках. Может, оно из динозавра?

Любые глупости, которые приходили Марусе в голову, рядом с ним переставали казаться глупостями. Не то чтобы делались умными, просто растворялись в его легком внимании.

Марусе все равно было, что есть, и Матвей заказал для нее, как и для себя, жаркое в горшочках, десерт и чай.

– А как это, что у вас дети не родились, но появились? – спросила Маруся.

– Очень просто. Я в школе работаю.

– Не может быть!

– Почему не может?

Ей показалось, он немного обиделся.

– То есть... Я хотела сказать... – пробормотала она. – Просто у вас такой костюм... не школьный. И еще вы так свое удостоверение из кармана достали, как будто пистолет привыкли доставать. Даже милиционеры испугались.

– Пистолет я уже отвык доставать, – сказал он. – Хотя теперь снова привыкать приходится.

– Почему? – Теперь она совсем ничего не понимала! – Кем же вы в школе работаете, если пистолет?

– Директором. – Наверное, глаза у Маруси стали как плошки, потому что Матвей спросил: – Что, совсем не похож?

– Н-не очень...

Маруся вспомнила директрису тураковской школы – толстую неопрятную старуху с пустыми глазами, вспомнила даму, руководившую школой в Старопименовском переулке, – с безупречной прической и холодно сверкающими в ушах бриллиантами; у той глаза были не пустые, в них стояло цепкое внимание к тому, как одеты ученики и их родители, на каких машинах они подъезжают к воротам... Нет, Матвей точно не был похож на директора школы!