Обратно к Сивцеву Вражку Соня шла быстро и целенаправленно. Она не собиралась скрывать от Пети, что слышала мнение о себе его мамаши, и хотела услышать его собственное мнение.
В квартире было тихо. Соня вошла в гостиную, обвела ее взглядом.
«И вот это все мне грело душу? – подумала она с недоумением. – Эти царские абажуры с помойки? Да пропади они пропадом!»
Она не собиралась больше оставаться в этом доме. Но что будет делать дальше, не знала. Это зависело от того, что скажет ей Петя.
«Соберу пока вещи, – решила Соня. – Отнесу в общагу, потом вернусь Петьку дожидаться».
Их с Петей комната находилась в отдалении от гостиной и кабинета Аллы Андреевны. Их с Петей! Как глупо это теперь звучало... Соня прошла по коридору и, прежде чем войти, на мгновение остановилась перед неплотно прикрытой дверью. Ей вдруг показалось, что из комнаты доносится какой-то шум. Этого не могло быть: в квартире никого не было. Не хватало еще галлюцинаций! На нервной почве, как мама говорила.
Соня открыла дверь. Постель почему-то была разобрана, хотя она отлично помнила, что утром убрала ее в предназначенный для этого плетеный сундук. Эта глупая мысль: «Почему постель не убрана?» – была первой, которая пришла Соне в голову.
В следующее мгновение она поняла, что в постели лежат двое. То есть не лежат даже, а двигаются в какой-то неудобной, перекошенной позе. Впрочем, для обоих эта поза, наверное, была и удобна, и даже приятна: мужчина коротко постанывал, его широкая спина ритмично вздрагивала, а женщина так же коротко повизгивала, и ее ноги, торчавшие у мужчины из-под локтей, ходили вверх-вниз в том же ритме, что и его спина.
Все это показалось Соне таким неприглядным, таким физически отвратительным, что она даже не сразу сообразила, чем это занимаются в постели мужчина и женщина. Она как-то и не представляла, что со стороны это выглядит именно так!
«И мы с ним, значит, такими же уродами казались?» – мелькнуло у нее в голове.
«Мы с ним» – потому что одновременно с этой брезгливо мелькнувшей мыслью она узнала в мужчине Петю Дурново. Да и кто еще мог оказаться в его комнате? Разве что квартирный вор, но тот вряд ли поспешил бы заняться так называемой любовью.
Соне казалось, что она не издала ни звука. Но Петя вдруг замер, а потом обернулся. Он был без очков – всегда снимал их в постели, – и всплывающий в его близоруких глазах испуг ничем не был отгорожен от Сониного взгляда.
Женские ноги у него под мышками тоже замерли.
– Ты... не на работе? – пробормотал Петя.
Краснота медленно разливалась по его лицу и даже по плечам.
– Я посменно работаю, ты разве не знал? – усмехнулась Соня. – Сегодня – до обеда.
В отличие от Пети, она не чувствовала ни смятения, ни потрясения. Она вообще ничего не чувствовала. Петя всегда был для нее воплощением обыденности, и это не изменилось даже сейчас.
– Я зайду через полчаса, – сказала она. – Вещи соберу.
И вышла из комнаты, прикрыв за собою дверь.
Полчаса Соня провела в соседнем дворе – сидела на лавочке и смотрела, как белыми пороховыми кочками перелетает по асфальту тополиный пух.
«Может, в общагу пока сходить? – как-то вяло, рассеянно думала она. – Узнать насчет комнаты. А зачем?»
Переселение в общежитие в самом деле казалось ей теперь бессмысленным. Как, впрочем, и любые другие разумные действия по устройству своей жизни. Как можно разумно устраивать то, чего даже в общих чертах себе не представляешь?
Но забрать вещи из квартиры Дурново все-таки было необходимо. И полчаса уже прошло. Соня поднялась с лавочки и, утопая каблуками в тополином пухе, пошла к пятнадцатому дому по Сивцеву Вражку.
В дверь она позвонила. Ключи еще лежали у нее в сумке, но пользоваться ими она уже не хотела. И, к собственному удивлению, никаких чувств по этому поводу не испытывала.
«А чему вообще-то удивляться? – подумала Соня, стоя под дверью квартиры Дурново. – Никогда ко всему этому настоящих чувств у меня и не было, значит...»
Додумать эту мысль она не успела – Петя открыл дверь.
Он уже не выглядел ни испуганным, ни даже взволнованным. И очки плотно сидели у него на носу, и лицо не было красным. Этому как раз стоило бы удивиться: Петя никогда не казался Соне образцом самообладания.
Но сейчас в его взгляде чувствовалась уверенность. В чем? Это было непонятно.
– Проходи, – сказал Петя. И добавил, увидев, что Соня двинулась в сторону комнаты. – Подожди, давай в кухне посидим.
– Что, у тебя в комнате еще занято? – усмехнулась она.
– Нет, – пожал плечами он. – Просто я подумал, тебе не стоит спешить. Давай поговорим.
– О чем? Ты не обязан передо мной оправдываться.
– Я и не собираюсь, – все с тем же непонятным спокойствием ответил Петя. – Ты что будешь, чай или кофе? По-моему, ты у нас к кофе все-таки приохотилась.
«Ты у нас»!.. Слышать это было противно. Но Петина уверенность в себе была так неожиданна, что даже вызывала интерес. Соня прошла вслед за ним в кухню.
Пока Петя молол кофе на старой мельничке, потом варил его в медной турке, потом разливал по фарфоровым сервизным чашечкам, интерес, с которым Соня за ним наблюдала, все возрастал.
– Тебе сахар-песок или рафинад? – спросил Петя, поставив перед ней две серебряные сахарницы.
– Мне без сахара, – ответила Соня.
Долго беседовать на подобные темы она не собиралась, но и направлять разговор в русло существенного тоже не хотела. Пусть Петя попробует сам направиться куда считает нужным.
– Соня, – наконец сказал он, – я все-таки попросил бы тебя подумать. – Видимо, он ожидал от нее уточняющих вопросов. Но она молчала, и он уточнил сам: – Подумать, надо ли тебе от меня уходить.
– Да? – усмехнулась Соня. – Ты считаешь, я еще сомневаюсь?
– Я не знаю. По тебе ведь никогда не поймешь, что там у тебя внутри происходит.
– Вещь в себе – так твоя мама говорит? – вспомнила Соня.
Если разговор с Петей оставлял ее спокойной, то одна лишь мысль о его матери приводила в дрожь.
– Именно. Я никогда не понимал, что у тебя на уме.
– А что, очень стремился понять?
– Не очень, – согласился Петя. – Скажу честно: мне интереснее было разобраться в себе. И я тебе благодарен.
– За что? – не поняла Соня.
– За то, что ты мне в этом очень помогла. Я ведь уже уверился, что со мной что-то не так. Когда с женщинами, притом с совершенно разными женщинами, провал за провалом, это знаешь ли... Я уже подумывал даже: может, у меня что-нибудь с сексуальной ориентацией такое... оригинальное? А ты все привела в норму. Ты вообще очень внутренне организованная, – похвалил он.