– Ты водишь? – спросила она, не глядя на Митю, не отводя глаз от лобового стекла, но не видя мелькающих светофоров, машин и пешеходов. – Когда же ты научился?
– А как, по-твоему, я перемещаюсь по белу свету? Везде езжу, не пешком же ходить.
– Куда мы едем? – спросила Лера.
– В милицию едем, – ответил он. – Это сразу надо было сделать, они же тебя просто запугали как дурочку последнюю. Почему ты ничего не говорила мне, Лера?
От него исходила та уверенность, которую Лера всегда чувствовала в нем, с самого детства, причины которой никогда не понимала. И она чуть-чуть успокоилась, съежилась на сиденье. Но черная пустота не уходила, это уже не зависело от спокойствия или непокоя…
– Я не могла говорить об этом, Митя… – ответила она. – Я знала, что это должно было случиться, я сама во всем виновата. Если бы я жила иначе, ничего не произошло бы с Аленкой, я все равно как сама это сделала. Но я не могу объяснить, это непонятно, этого все равно никому не объяснить…
Она смутно помнила, как входила вслед за Митей в какую-то неприметную дверь под милицейской вывеской, как ждала, пока выйдет к ним коренастый молодой человек в штатском, представившийся старшим лейтенантом Трофименко, как писала заявление и отвечала на его вопросы, диктовала Зоин телефон.
– Странная вы, Валерия Викторовна, – укоризненно сказал Трофименко. – Выглядите разумной женщиной, а поддались какому-то психозу.
– Это же моя дочь, – тихо произнесла она.
– Да нет, я не о том. Понятно, что вы волновались. Я говорю, нельзя же так! Так бабка малограмотная талдычит: вся милиция, мол, под ними, и все тут. Конечно, нет дыма без огня, – оговорился он. – Но все же… Не до такой же степени, чтоб ребенка искать не стали! Это же все-таки не «Жигули» в угоне.
– Что мне делать? – спросила Лера.
– Ничего, – сказал Трофименко. – Немедленно ставить лично меня в известность обо всем, что связано с этим делом, и ничего не предпринимать самостоятельно. Ждать, пока мы найдем вашу дочку.
– Когда найдете?
– Если бы я знал! Постараемся, конечно, побыстрее. Вот вы странная какая тоже – то вообще носа не кажете, то требуете, чтобы вам ее через полчаса доставили!
Этот вопрос – было последнее, что произнесла Лера. Она все силы собрала для того, чтобы поговорить с коренастым старлеем, и больше сил не было. Митя тоже молчал. Они сели в машину, он положил руки на руль, но не трогался с места.
– Если бы я знал… – сказал он наконец. – Почему ты мне хотя бы не сказала, что тебе деньги нужны? Хоть от этого я мог бы тебя избавить…
Он посмотрел на нее, и Лера увидела в его глазах такую боль, какой не видела даже после смерти Елены Васильевны. Она молчала. Ей было уже все равно; даже жалости к себе она не чувствовала.
Следующие два дня она не вставала вообще. Лежала, отвернувшись к стене, ничего не ела, ужасая маму.
– Лерочка, нельзя же так, – просила она. – Митя, хоть ты ей скажи! Лерочка, детка, неужели лучше будет, если и с тобой что-нибудь случится?
В ответ на эти просьбы Лере удавалось проглотить немного бульона. Именно удавалось, она видеть не могла еду.
Иногда она видела Митю рядом со своей кроватью, но не могла понять, приходил он, или уходил, или сидел рядом непрерывно…
Позвонили ей ровно на третий день.
– Валерия Викторовна, – произнес в трубке чуть картавящий мужской голос, – капитан Медведев беспокоит, из уголовного розыска. Ваша девочка у нас, вы можете приехать за ней.
– Куда? – спросила Лера.
Она не верила, что слышит этот голос наяву, а не в бреду. Она чувствовала, что еле шевелит губами и боялась, что собеседник просто не расслышит ее.
– На Петровку, – ответил он. – Пропуск я вам выпишу.
– Она… живая?
– Ну конечно! Живая-здоровая, плачет только. Поскорее приезжайте, пожалуйста.
Мама вбежала в комнату, остановилась рядом с Митей.
– Нашли? – спросил он. – Что же ты молчишь, Лера?!
– Нашли, – ответила она. – Она плачет…
– Еще бы ей не плакать! Так поехали скорее. Сказали тебе, куда?
До Петровки можно было добежать пешком, но они зачем-то сели в машину. После полного отчаяния и неподвижности Леру снова колотила лихорадка, и Митя не стал с ней спорить.
Едва взглянув на Леру, капитан Медведев тут же усадил ее в кресло, налил теплой минералки.
– Постарайтесь успокоиться, – попросил он. – Вы же мать, ребенок взволнован, зачем же еще больше ее будоражить? Успокойтесь, Валерия Викторовна, все уже кончено и ничего больше не будет, можете мне поверить!..
– Где она? – спросила Лера.
– Да здесь же, в конце коридора. С ней наша сотрудница пока сидит, а вообще-то мы их вот только что привезли. Обеих…
– Эта женщина тоже здесь? – прошептала Лера.
– Я веду это дело и буду с ней работать, – объяснил Медведев. – А вообще-то можете считать, что вам повезло с этим ее самостоятельным похищением. Тот, Асланбек – серьезный товарищ, с ним подольше пришлось бы повозиться, да и брать нелегко, когда ребенок у него в руках. А Розу эту найти было нетрудно. Успокоились, Валерия Викторовна? – спросил он, вставая. – Пойдемте, заберете ребенка.
У входа в комнату в конце коридора Митя придержал Леру за плечо и первым открыл дверь. Лера вошла вслед за ним и тут же увидела Аленку. Девочка сидела в кресле у стола и рисовала шариковой ручкой на большом листе бумаги.
Лера не видела ее всего чуть больше недели, но Аленка вдруг показалась ей совсем другой. На ней было какое-то новое платьице с голубыми кружевами, волосы не падали, как обычно, на плечи свободными светлыми локонами, а были завязаны в два аккуратных хвостика с голубыми бантами. Лицо у нее было заплаканное, но вовсе не несчастное, даже не бледное. Она рисовала старательно, высунув язык и шмыгая носом. Услышав, что кто-то вошел, Аленка подняла глаза.
– Аленочка… – прошептала Лера. – Боже мой…
Но вместо того чтобы броситься к маме, девочка вдруг заплакала так горько, как будто у нее отняли любимую игрушку.
– Не хочу-у! – кричала она. – Уходи-и, не пойду-у с тобой! Я к Розе хочу-у!..
Потом она шмыгнула под стол и продолжала плакать уже там; молоденькая девушка в форме тщетно пыталась ее оттуда извлечь.
Лера стояла на пороге, чувствуя, что леденеет, каменеет и не может сделать ни шагу. Выдержать еще и это она уже просто не могла.
Митя быстро взял ее за плечи и почти вытолкал в коридор.
– Пусть она у вас пока посидит, – попросил он Медведева. – Я сейчас девочку отвезу домой и вернусь за ней.
Пока не закрылась дверь, Лера видела, как Митя заглядывает под стол и вытаскивает оттуда рыдающую Аленку.