– Будем сопротивляться?! – Из-за луча вперед выступил высоченный офицер в форме правоохранительных органов. – Или сдадимся без сотрясания атмосферы?
– Сдадимся, – с готовностью согласилась удивленная Лялька, – куда же нам деваться. – Она оглядела Леру, Молохова, поискала глазами Сережкину, но той вместе с ними уже не было. «Вот проныра, – подумала Лялька, – все-таки успела смыться!»
– Так, так, – офицер подошел к краю ямы, – занимаемся вандализмом, значит. Раскапываем могилы предков в поисках ценных вещей?!
– Раскапываем в поисках, – подтвердила перепачканная землей Лера и икнула.
– Понимаете, товарищ начальник, предки здесь ни при чем. Это не могила. – Молохов сделал шаг к офицеру, тот ловко вытащил пистолет из кобуры и направил его на научного сотрудника.
– Да?! А это что?! – И он указал дулом на яму.
– Это вход в городскую канализацию, скорее всего. Мы еще точно не разобрались…
– Разбираться будем в другом месте! – заявил офицер и кивнул головой. К нему тут же подбежал подчиненный, побрякивая несколькими наручниками. – Задержанных проводить к машине, труп эксгумировать, определить степень повреждения…
– Какой труп? – не понял Молохов. – Не было здесь никаких трупов!
– Этот, – офицер указал пистолетом на дно ямы. Молохов осторожно приблизился к офицеру и заглянул внутрь.
Там действительно белело чье-то перепуганное осунувшееся лицо. Судя по размерам тела, оно принадлежало Сережкиной. Офицер махнул рукой, и луч прожектора плавно переехал на труп. Он действительно оказался Сережкиной, замаскировавшейся под труп. Печальная гримаса на лице, руки, сложенные на груди, полное отсутствие дыхания – все говорило в пользу того, что в яме лежало бесчувственное тело.
– Надо же! – Следом за Молоховым в яму заглянула Лера. Увидев начальницу, она всхлипнула: – Пусть земля ей будет пухом! – И бросила туда горсть земли.
– Но! Но! – остановил ее офицер, хватая за руку. – Улики не засыпаем.
– Она не улика, – слюнящая Лера повисла на милиционере, – она – моя начальница Сережкина. Стерва была, уж поверьте мне, необыкновенная! Придира и ябеда!
– Ага, – дошло до того, и он высказал предположение: – За это вы ее и извели.
– Мы ее не изводили, – закричала Лялька, – она сама кого угодно изведет!
– Ах, так я – стерва и придира?! – негодующе воскликнул труп и вскочил на ноги.
Так как в природе все уравновешено, то сработал ее закон: одна вскочила, другой упал.
– Так вы не труп, гражданка Сережкина? – поинтересовался милиционер, потирая ушибленное место и шаря по земле в поисках пистолета.
– А вы что-то имеете против живых людей? – спросила Сережкина с вызовом, уперев руки в ядреные бока. – Вас чем-то не устраивает мое мирное существование?! Вы предпочитаете видеть меня трупом?!
– Я имею трех, если считать труп, то, – офицер пересчитал несколько раз, – четырех преступных лиц в сговоре, которые пытались ночью на кладбище осквернять могилы.
– Но это не могила! – возмутился Молохов, он по привычке стал нервно ходить из стороны в сторону, не обращая внимания на окрики. – Это вход-не-вход! Где вы здесь видите могилу?!
– Они здесь на каждом шагу, – прильнув к нему, доверительно сообщила Лера и поинтересовалась: – А мы что, их все будем перекапывать или обойдемся только этой?
Милиционер, успевший очухаться от неожиданного воскресения, поднялся, нашел пистолет и покачал головой.
– Вам за чистосердечное признание, – он указала оружием на Леру, – суд смягчит наказание.
– Правда?! – обрадовалась та. – Тогда я честно признаюсь!
– Давайте, – сказал офицер.
– Мы здесь ищем клад с сокровищами!
– Что ты говоришь?! – возмутилась Лялька. – Товарищ милиционер, она у нас не совсем нормальная, с придурью.
– Вас всех нормальными не назовешь, – резюмировал офицер.
– Да, – ухватилась за подсказку Лялька, – если у вас не получается хорошенько протушить лампочки и вас преследуют прозрачные люди, которые требуют денег на озеленение Марса, то мы с вами одного поля ягодки!
– Но! Но! Разговорчики в строю!
– Товарищ начальник, – обратился к нему Молохов, – позвольте я все объясню. – И он отвел офицера в сторону.
– Вытащить труп из могилы! – приказал офицер подчиненному с наручниками и пошел следом за Молоховым.
Сережкину вытаскивали долго. Поначалу она наотрез отказалась цепляться за импровизированную веревку и звала молодого сержанта к себе в яму. Тот, кинув наручники под березку, пытался ее по-хорошему уговорить. Потом он попытался поймать ее за волосы, улегшись на самом краю ямы. Но та так ловко уворачивалась, что в его руках остался только накладной шиньон. Лера восприняла это как игру и попыталась помочь сержанту, но подругу остановила Лялька, которая все это время рассказывала ему о том, в какой именно психбольнице ее держали. Сережкина бегала по яме до изнеможения. Когда она не выдержала и упала, вернулся Молохов с офицером.
– Вот видите, в чем дело, – пояснял тому Григорий, пряча свои документы в куртку, – от нас мало что зависит. Начальство сказало: «Проверить!» – мы и проверяем.
– Проверяйте дальше! – Офицер козырнул Молохову, пожал руку и дал команду «Отбой».
Когда патрульная машина с прожектором и милицией отъехала от кладбища, Сережкина сама захотела выбраться наружу. Поднять ее было нелегко, хоть этим теперь занимались сразу трое. Они смеялись над рассказом Молохова о том, что он представил их комиссией по изучению действия на человеческий мозг паранормальных явлений на кладбище. Смеялись весело и задорно, отчего роняли Сережкину всякий раз, так и не дотянув до края. Та уже смирилась со своей участью, села в яме и подождала, пока наверху утихомирятся. Только тогда, в полной тишине, ее извлекли из импровизированной могилы. Молохов предложил вызвать к кладбищу такси, но женский коллектив дружно отказался. Ему, как истинному представителю сильного пола, было совершенно невдомек, что ни одна женщина не появится на людях в грязном растрепанном виде. Она лучше пройдет ночью десятки километров пешком, чем предстанет перед таксистом такой уродиной. К тому же приехавшая среди ночи машина вызовет определенное любопытство у соседей, и свидетелей ее неряшливого вида станет в несколько раз больше! «Ни за что», – сказали дамы и направились пешком. К счастью, идти было недалеко, и все остались довольны. Лялька – тем, что легко отделалась, Сережкина – что не узнали, где она работает, Лера просто улыбалась блаженной улыбкой, держась за рукав Молохова, а тот радовался, что все остались живы. В особенности одна из них. Ее он проводил последней до самой квартиры, отряхнул, поправил сбившуюся челку, поцеловал в щеку и побежал прочь.
– Это как понимать, – подумала вслух Лера, глядя, как тот перепрыгивает через две ступеньки сразу, – он от меня сбежал или после поцелуя в щеку можно на что-то надеяться?