– Ларочка, не переживай. А что он говорит?
– Он уже ничего не говорит, лежит молча, – пожаловалась дочь.
– Ах, он лежит у нее в квартире, – пояснила Ольга Петровна Аркадию Валерьяновичу, – ничего, милая, пусть лежит. Если так серьезно поссорились, то приезжай к нам.
– Ладно, – вздохнула дочь, не видя другого выхода, – приеду сейчас. А труп-то куда девать?
Ольга Петровна села с телефонной трубкой на Аркадия Валерьяновича. У того от возбуждения сразу запотели очки.
– Чей труп, доченька?!
Аркадий Валерьянович покраснел и побелел одновременно. И это перед самым торжеством. И это тогда, когда он собрался приглашать всех детей, друзей и родственников! Хотя одним меньше, одним больше, на общем количестве приглашенных это не отразится.
– Чей, чей, Степанцова.
– Ах, – произнесла Ольга Петровна и схватилась за сердце, – он отравился! Утопился! Угорел!
– Вы, милочка, щупали ему пульс? – Аркадий Валерьянович взял трубку у Ольги Петровны.
– А где у трупов пульс? – Лариса узнала маминого кавалера. Но не поздоровалась с ним. Слишком была занята своими проблемами.
Аркадий Валерьянович молча отдал трубку Ольге Петровне. При этом ребром ладони он резко провел по шее.
– Он сам отравился?! – взвизгнула Ольга Петровна.
– Нет, мама, не сам. Это я его сковородкой, – призналась Лариса, гордый голос которой уже подрагивал.
– Той тефлоновой, в которой я принесла тебе котлеты?! – Ольга Петровна снова схватилась за сердце.
– Нет, мамочка, не тефлоновой, чугунной. Тефлоновую жалко было. Он категорически отказался от всего. И от твоих котлет в частности. Сказал, что это гадость необыкновенная.
– Негодяй! – возмутилась Ольга Петровна и добавила соседу: – Назвал мои котлеты гадостью, ну надо же!
Аркадий Валерьянович понимающе закивал головой.
– Ой! У него нога шевелится! Что мне делать? – испугалась Лариса.
– Спрячь сковородку, – посоветовала Ольга Петровна, – и приезжай ко мне!
– Нет, больше не шевелится. Трупом лежит. Так все неожиданно произошло. Он сам пришел. Мы, как обычно, поссорились, он собрался уходить. Он всегда уходит, когда мы ссоримся. Перед этим целуется или старается причинить мне физические увечья. А здесь ничего, неожиданно как-то. Я растерялась, сказала ему: «Иди, за рога не держу». Помнишь, как ты меня учила? Он так рассвирепел, стал буйным. Ай! У него нога дернулась! Что делать?!
– Милочка, – трубку взял Аркадий Валерьянович, – чтобы не мучиться в сомнениях, поднесите ему зеркальце ко рту.
– Зачем ему зеркальце? – всхлипнула Лариса.
– Дыхание проверить.
– А-а. А я-то думала, рогами любоваться. Сейчас проверю, подождите на телефоне. А второму тоже зеркальце подставить или достаточно только проверить пульс?
Аркадий Валерьянович отдал трубку Ольге Петровне. При этом ребром ладони он резко провел по шее и показал два пальца.
– Второй труп?! – простонала Ольга Петровна, представляя свою дочь в зале суда приговоренной за серийные убийства к пожизненному лишению свободы.
– Роман зашел как раз после этих слов про рога. Я же тебе говорю, они подрались. Мама, не переживай по пустякам. Береги сердце. – Лариса вытерла рукавом нос. – Василий меня приревновал. Накинулся на Стрелкина: «Что у тебя было с моей женой?!» Тот ответил правду. Ты же знаешь, Ирина Викторовна его всегда учила только правду говорить. Они подрались. Я их успокоила тем, что под руку подвернулось. Сковородой, чугунной, тефлоновую жалко стало. Обоим сразу дала, чтобы не дрались. Мама! У Василия глаз дергается!
– Ларочка, это остаточное явление, – стонала Ольга Петровна, пытаясь каким-то образом успокоить дочь. – Это как курица бегает с отрубленной головой…
– Он вряд ли уже будет бегать, – заплакала Лариса, – хоть у него голова и целая, только синяк под глазом. Ему Стрелкин засветить успел, после того как признался, что мы… с ним…
– Милочка, – засуетился Аркадий Валерьянович, – вы котлеты-то из сковороды выложили или нет?
– Разве это имеет значение? – плакала Лариса. – Конечно, выложила. Котлеты же жалко.
Довольный Аркадий Валерьянович отдал трубку Ольге Петровне. При этом он махнул рукой. Жест означал, что без котлет сковородка не могла нанести серьезных увечий.
– Ларочка, дочка, ты погляди внимательней, они точно трупами лежат или уже очухались?
– О! Трупа нет! Васиного с синяком! Он с Романом на кухню пошел.
– Драться?! Срочно приезжай ко мне!
– Нет, они сели котлеты есть. Мне-то что делать? К тебе ехать или подождать, до чего они договорятся?
Конечно, вопрос был риторическим. Лариса знала, что ей ничего больше не остается, как идти и продолжать беседу с двумя головорезами, в результате которой они ее просто убьют. Договориться нормально не получилось. И нет никакой гарантии, что сейчас они с ней договорятся. Вот без нее, может быть… Идти к ним на кухню Ларисе очень не хотелось. Она прокралась на цыпочках и решила подслушать. Судя по тому, что она услышала, за кухонной дверью шла мирная беседа двух товарищей по несчастью. Скорее всего, они решили дружить против нее. Чего и следовало ожидать. Жалко, что книга про страсть осталась на холодильнике, она бы поглядела, чем там все заканчивается у Фатимы. Лично у нее ничем хорошим не закончилось. Побежать к Антонине за ребенком? Мужики сразу становятся мягче и податливей при виде детской улыбки. Но прикрываться малышом по меньшей мере несправедливо. Ведь он-то ни в чем не виноват. Виновато это глупое гадание. И дернул же ее черт им воспользоваться! Нужно попробовать другое. И она тихо вышла из квартиры.
– Значит, так, гадание называется «Пиковая дама». Эта дама у нас будет злодейкой. – Настя раскладывала на столе пасьянс из игральной колоды карт.
– Как-то не так получается, – не нравилось Ларисе, – какая такая злодейка? Вокруг меня одни злодеи. Мужского пола.
– Другого гадания я все равно не знаю, – возразила Настя, – пусть пиковая дама будет злодеем. Какая разница? Зато гляди, рядом с ней выпал козырной валет.
– Настя, это гадание, а не игра в дурака. Этот валет бубновый.
– Ну, да. А как я сказала? Да ладно, не придирайся к мелочам. Раз он выпал, значит, к новостям.
– Да, я тоже помню, что бубны к новостям. А к каким? Хорошим или плохим?
– Гляди, вслед за бубнами выпала червовая дама. Что это значит? – Настя задумалась.
– Так червовая дама – это я! Она такая же рыжая.
– И ничего она не рыжая. Хотя если все сложить, то получается, что тебе будут новости.
– Какие новости? Хорошие или плохие?
– Ну, что ты заладила. Давай, тяни другую карту.