— Думаю, должны.
Он опять помолчал, поглаживая левой рукой суставы пальцев правой руки и пытаясь собраться с мыслями.
— Объявление, — начал он, — ввело вас в заблуждение.
— Наверное.
— Мы хотели связаться с определенным лицом, которое, как нам было известно, видело эту аварию. Этот человек был нам нужен по другой причине; но мы не хотели, чтобы эта причина стала известной, поэтому мои коллеги и я решили дать объявление, что разыскивается человек, видевший дорожное происшествие.
— Понятно.
Он продолжал, и его лицо немного оживилось.
— Вот, собственно, почему это объявление могло ввести в заблуждение истинного свидетеля происшествия.
Очевидно, вам причинили неудобство. Оно будет оплачено.
— Сколько? — спросил я. Теперь он любезно улыбался:
— Сто долларов, мистер Лэм.
— В объявлении сказано триста, — заметил я.
— Я же объяснил вам, мистер Лэм, что мы искали определенного человека и этот человек — не вы.
— Вы его нашли? — спросил я.
— Это не относится к делу, которое мы обсуждаем, мистер Лэм.
— А какое дело мы обсуждаем?
— Оплата причиненных вам неудобств, — ответил он.
— Между прочим, — сказал я, — все в этой заметке — выдумка. Вы, наверное, все перепутали. Ведь на самом деле на красный свет проехал именно «кадиллак», а «форд» ни в чем не виноват.
— Когда мы обсуждали это раньше, вы говорили по-другому, — сказал он.
— Зато сейчас я говорю, как все было на самом деле.
— Но вы не видели происшествия? — спросил он.
— В заметке сказано, что деньги будут выплачены тому, кто представит свидетеля.
— Объявление было составлено аккуратно, — заметил Лукас, — там сказано, что награду получит свидетель, который даст показания, что не прав был водитель «форда».
— Да, — сказал я, — вы не могли написать по-другому, иначе к вам пришли бы полдюжины свидетелей.
— Что вам все-таки нужно? — спросил он.
— Я думаю, что заслужил эти деньги. Ведь я добросовестно ответил на объявление, разве нет? — проговорил я.
— Не знаю… А разве да? Я только улыбнулся.
Он опять заколебался, провел пальцами по подбородку, потом потер кулаком кончики пальцев и наконец сказал:
— Хорошо, мистер Лэм. Пожалуй, вы заслужили награду. Будьте любезны, подождите несколько минут, у меня нет при себе таких денег. Я напишу расписку и достану деньги из сейфа.
Он поднялся и вышел.
Я хотел было осмотреть содержимое его стола, но зеркало, висевшее на стене, вызывало подозрение. Это вполне могло быть зеркало-окно для наблюдения из соседней комнаты, так что я решил воздержаться от своего намерения.
Примерно через пять минут Лукас вернулся. У него в руках были деньги и расписка.
— Вот, мистер Лэм, — сказал он, вручив мне три стодолларовых банкнота, и попросил: — Распишитесь, пожалуйста.
Я прочитал текст расписки: «Я, Дональд Лэм, подтверждаю, что полностью получил деньги за ответ на объявление в газете и представление свидетеля по делу о дорожном происшествии пятнадцатого апреля».
Дальше было место для подписи, а под ним — две строчки для адреса.
— Распишитесь, — сказал Лукас, — и, будьте любезны, оставьте адрес.
Я сложил стодолларовые бумажки, сунул их в карман, взял в руки расписку, разорвал ее сначала на две, потом на четыре части, подошел к корзинке для бумаг, бросил туда обрывки и сказал:
— Никаких расписок.
После этого, даже не взглянув на Лукаса, я вышел из комнаты.
Он смотрел мне вслед, расстроенный, рассерженный и нерешительный.
Когда я уходил из конторы, какая-то хорошенькая девушка, сидевшая в приемной, сказала секретарю:
— Я не могу больше ждать. Пожалуйста, скажите ему, что я приду завтра. Мне назначена встреча.
Она вышла вместе со мной. Мы вместе подождали лифт. Я догадался, что этой машинистке дали задание проследить за мной и узнать, куда я иду. Она была очень возбуждена, ведь ее оторвали от обычной работы и заставили заниматься слежкой.
Подошел лифт, и девушка вошла в кабину передо мной, каждым движением выдавая свои намерения.
Техника слежки — это искусство, и научиться ему нелегко. А девушка все делала неверно. Она нервничала так, что, пока лифт опускался, раза три-четыре откашлялась и несколько раз исподтишка взглянула на меня, как будто боялась, что я растаю в воздухе. Когда лифт остановился, она пропустила меня вперед, хотя я и стоял сзади.
Совсем рядом был коктейль-бар, и я направился прямо туда, словно хотел там с кем-то встретиться. Девушка подождала, пока я войду, потом прошла за мной и села, надеясь, что я не узнаю в ней ту самую девушку, которая была в конторе и в лифте. Она продолжала время от времени исподтишка посматривать на меня.
Я узнал у бармена время, мы сверили часы, а потом я прошел в туалет. Там был запасной выход из бара. Я вышел на улицу и пошел по направлению к ближайшему недорогому отелю. Там я заказал номер на имя Дональда Лэма из Денвера, Колорадо. Объяснил портье, что оставил багаж в камере хранения, и скоро он будет здесь, но пока я хотел бы заранее заплатить за номер.
Эта идея ему понравилась.
Я заплатил за один день, получил расписку, ключ, сунул все это в карман и сказал:
— Я не буду подниматься, подожду, когда привезут вещи.
Потом вышел из гостиницы и направился прямо к тому дому, где находилась контора «Латроп, Лукас и Мэнли».
Ждать пришлось минут двадцать. Наконец показалась и девушка, которая следила за мной. Она выглядела угнетенной и удрученной. Я прошел мимо нее, не глядя в ее сторону. И хотя я смотрел вперед, краем глаза я все же заметил, как она удивилась, увидев меня в толпе, обернулась и двинулась за мной. Я пошел обратно в гостиницу, подошел к стойке и громко спросил:
— Есть письма для Дональда Лэма из Денвера? Вот мой ключ.
Портье посмотрел в ящик и покачал головой. Тогда я приветственно помахал ему ключом и пошел к лифту. Она не посмела зайти в лифт вместе со мной. От добра добра не ищут.
Я поднялся на четвертый этаж, быстро сбежал по лестнице на третий и посмотрел, где остановился лифт. Стрелка показывала, что кабина стоит на четвертом. Я нажал на кнопку и, когда подошел лифт, спустился вниз и оставил ключ портье.