– Ого, твой конь? – изумленно спросил Чащин.
– Не-а, друга.
– Клевая тачка! Джипарь-командор! Семиместный! – осталась я в восторге, обходя автомобиль. Уважаю большие внедорожники такого мощного вида! Женские машинки не люблю, а вот большие – моя слабость. Федькин, кстати, тоже обожаю, но он не собирается учить меня вождению, говорит, что ему его машина еще дорога.
– Девушкам не положено разбираться в марках машин, Бурундукова, – наставительно заметил Чащин.
– Так я и не девушка, – отозвалась я со смешком, проводя рукой по блестящему капоту.
– Ого! А кто? – сделал большие глаза Димка.
– Вечный ребенок, – гордо изрекла я. – Машенька.
– Мне считать себя педофилом? – спросил Дэн, залезая на водительское сиденье и пристегиваясь.
– Ага, – радостно подтвердила я, пытаясь отпихнуть Димку и сесть на переднее сиденье, но он аккуратно оттеснил меня и сам уселся рядом с водителем. Пришлось посверлить одногруппника гневным взглядом, но идти назад. Впрочем, я тут же плюхнулась посредине широкого кожаного, нагретого солнцем сиденья, и моя голова оказалась между передними креслами. В салоне мне нравилось.
– Ты точно в порядке? – спросил Дэн у Димки, включая кондиционер. – Маша, на третьем ряду где-то аптечка должна быть, дай ее сюда.
Я нашла аптечку, всучила ее парням, и пока они колдовали над ней, вытребовала у Смерча денег и сгоняла в магазинчик напротив, купив холодных минералки и сока. Когда вернулась, в салоне пахло перекисью водорода, боевые раны Димки «латать» закончили, и он, прижимая к лицу свинцовую примочку, теперь щеголял пластырем на скуле. Как же все-таки хорошо, что никто серьезно пострадать не успел…
– Красавчик, – залюбовалась я на одногруппника.
– Не приставай, а то я тебя лично высажу, и побежишь за нами, поиграешь в прицепик, – пригрозил он мне тут же, и мы поехали.
– Хорошо, – вздохнула я. – Пейте, мальчики. Что бы вы без Маши делали?
– Жили бы спокойно, – отозвался Чащин.
Я скорчила недовольную рожицу.
– Дорогая, я уже не знаю, что бы без тебя делал, – подмигнул мне в зеркало заднего вида Смерчинский. – Наверное, и правда бы, спокойно жил.
Пока мы вновь дружески препирались, у Димки зазвонил телефон. На звонке у него, как и всегда, стояла песня Noize МС, коим поклонником Чащин был уже пару лет.
«Затянись мной в последний раз», – так, по-моему, там пелось.
– Да? – сказал Дима тут же, увидев номер. – Привет. Слушай, я тут занят немного… Что-что? Кто у тебя умер? Собака? Эй, не плачь! Ты что? Успокойся! Одна дома? Все будет в порядке, не плачь. Что с ней случилось? Во-о-от как. Я сейчас не дома. Я занят, с друзьями. Я не могу приехать, – с некоторой запинкой выговорил парень. – Не плачь так, теперь она не мучается зато. Слышишь?
Я уставилась на разговаривающего. Это у кого там собачка умерла? Бедный человек… У меня в детстве тоже собака была, и когда она потерялась, я долго ревела. Несколько дней, и до сих пор помню.
Когда Чащин убрал телефон, я тут же поинтересовалась, кто ему позвонил. Мысли-головастики машинально продолжали вспоминать текст песни и угомонились только на словах «но если честно, во всем виноват я сам». С чем и расползлись по своим норкам.
– Это моя… знакомая, – нехотя отозвался Димка и нервно забарабанил пальцем по подлокотнику.
– У нее что-то случилось? – поглядел в зеркало заднего вида тактичный Смерч.
– Собака у нее умерла, – вмешалась я. – Ты что, глухой? Дим, это твоя девушка, да? Просто же знакомая не будет звонить и плакать… Да не стесняйся ты, это та девушка?
– Ну, да, та девушка, – вяло откликнулся Чащин. – Плачет, говорит, дома никого нет, а собака… А, черт!
Он резко вытащил телефон из кармана и перезвонил ей.
– Я сейчас буду, – произнес он отрывисто, – я сейчас приеду, только успокойся, хорошо? Дай мне минут пятнадцать, и я буду у тебя. Вот и славно, молодец, утирай слезки. Я что-нибудь придумаю. Пока…
– И почему я должен к ней ехать и жалеть? – выдохнул Чащин, пятерней взлохмачивая волосы. – Так, ладно, Смерч, останови около следующей остановки, пойду успокаивать. Жалко пса.
– Говори адрес, довезу до ее дома, – тут же предложил добрый Денис.
– Да она как раз неподалеку живет, – махнул рукой Чащин. Было видно, что он расстроен. – Не нужно. Блин, и что мне теперь делать?
– Купи ей что-нибудь сладкое, – посоветовал сочувственно Дэнни. – Она не захочет его, но сладкое успокаивает.
– Ага.
– Или сделай ей сладкий горячий чай или кофе, – продолжал Дэн. – Не забудь, что ей сейчас нужно твое крепкое плечо, и просто обними. Не говори ей, чтобы она не плакала, иначе будет рыдать сильнее. А, да, и заставь ее смотреть тебе в глаза.
– Зачем? – удивился Чащин. Впрочем, я – тоже.
– Она быстрее успокоится, серьезно. Сделай так, чтобы девушка не глядела в одну точку – иначе с рыданиями зависнет. Нужен контакт глаза в глаза. И хорошо, что это… всего лишь собака. А не человек.
– Это да. Но пса-то она тоже очень любила, – с горечью возразил парень. – Никогда не видел, как она плачет. Я вроде и ни при чем – собака у нее старая уже была, но слышу ее плач и чувствую себя подонком.
– Прерогатива женских слез, – задумчиво отозвался Смерч. – Они уменьшают уровень тестостерона в крови мужчин. Короче, делают нас слабее.
– Или злее, – возразила я, искренне жалея девушку Димки. – Федька всегда злится, когда кто-нибудь рядом рыдает.
– Злится, потому что не знает, что делать. Я тоже не знаю. Когда вижу плачущую девушку, хочу смотаться на другой конец города, – признался Смерчинский.
– Ха, тебе повезло, что я не плачу. – Я на секунду даже пожалела об этом. Какой арсенал для манипуляций! Но я не нарушаю свои принципы, не плачу при людях. – А как ее зовут, Дим? – с сочувствием в голосе спросила я приятеля.
– Кого?
– Твою подругу, которая тебя ждет!
– А-а-а… Это… Вика. – Он вздохнул.
– Не забудь ее потом мне показать. Мне интересно, какая она там у тебя. Да, Дмитрий, просто поддержи свою Вику, – подумав, сказала я. – Пожалей. Даже если она гордая, то в глубине души все равно хочет сочувствия из-за случившегося. Только это… с поцелуями не лезь и всем таким.
– Бурундукова, – устало отозвался бедный Чащин, которому предстояло успокаивать рыдающую девушку, – что за мысли? С первого курса удивляюсь извращенной направленности твоего мозга.
В это время Дэнв затормозил около нужной остановки.
– Эй, – похлопала я по плечу Димку, прежде чем он вышел из машины, – ты молодец, что о ней заботишься.
– Да, точно, – болезненными глазами посмотрел на меня он, словно не у его неведомой мне девушки умерла собака, а у меня.