Возле водонапорной башни я не увидела входа в гробницу, даже намека на него. Чувствовалось, башня стояла здесь уже давно и успела состариться. Особой сложностью конструкция не отличалась: большой круглый бак черного цвета, стоящий на четырех ржавых опорных столбах высотой около пятидесяти футов. Бак подтекал, оттуда с интервалом в несколько секунд шлепалась капля воды и тут же уходила в плотный песок. Вокруг башни, как и везде, росли финиковые пальмы. Среди жесткой травы торчали какие-то сельскохозяйственные орудия. Похоже, им было столько же лет, сколько башне. Сделав еще несколько шагов, я увидела покоробленный фанерный щит с подобием рекламы, намалеванной красками из аэрозольных баллончиков. Возможно, кто-то из фермеров пытался продать свой товар на рынке. Под арабской надписью следовала английская: «Финики – лучшая цена. Холодная бебси».
– Что еще за бебси? – удивилась я.
– Пепси, – объяснил Уолт. – Помню, я где-то в Интернете об этом читал. В арабском языке нет звука «П». Газировку здесь называют бебси.
– Ты бы не отказался сейчас от бебси с биццей?
– Думаю, что нет.
Я оглянулась по сторонам и фыркнула. Совсем как Маффин, когда ей что-то не нравилось.
– И это называется местом знаменитых раскопок? А где археологи? Где туристы, жадные до впечатлений? Где торговцы сувенирами?
– Наверное, Бест указала нам место тайного входа, – предположил Уолт. – Это лучше, чем красться мимо охранников и незаметно отставать от экскурсии.
«Тайный вход» звучало интригующе. Но где он? Под каким-нибудь деревом? Или внутри бака? Сколько я ни вглядывалась, среди травы не виднелось даже намека на следы каменной кладки. И ни одной пещеры. Я поддела ногой рекламный щит. Под ним был все тот же песок, побуревший от капавшей воды.
Потом я стала вглядываться в мокрое пятно.
– Смотри-ка, – пробормотала я, опускаясь на корточки.
Вода, капавшая из прохудившегося бака, стекала в канальчик. Канальчик в песке? Мы видели, с какой жадностью песок поглощал воду. Значит, внизу находится что-то твердое. Скорее всего, камень.
Да и сам канальчик был небольшим. Затем вода уходила вниз. В трещину длиной не больше трех футов и толщиной с карандаш. Трещина выглядела слишком прямой, чтобы считать ее природным образованием. Я запустила руку в мокрый песок. На глубине двух дюймов мои ногти царапнули по камню.
– Помоги мне расчистить, – попросила я Уолта.
Мы быстро убрали песок. Под ним оказалась каменная плита площадью около десяти квадратных футов. Я подсунула пальцы под ее мокрый край, однако плита была плотной и очень тяжелой.
– Хорошо бы лом найти, – сказал Уолт. – Мы бы использовали его как рычаг.
– Хорошо бы, – согласилась я. – А еще лучше – портативный подъемный кран. Ты, случайно, не захватил с собой?
Он молча покачал головой.
– Тогда обойдемся подручными средствами.
Уолт уже собрался возражать, но, когда я достала посох, молча отошел в сторону. Теперь я лучше понимала магию богов, и мне не надо было сосредоточиваться на своих действиях. Вместо этого я старалась почувствовать связь с Изидой. Ведь нашла же она однажды гроб мужа, спрятанный в стволе кипариса. Отчаяние и гнев Изиды разнесли здоровенное дерево в щепки. Я настроилась на эти чувства, указала концом посоха на каменную плиту и произнесла:
– Ха-ди.
Могу похвастаться: заклинание сработало лучше, чем в Петербурге. На конце посоха вспыхнул иероглиф. Камень разлетелся в пыль, обнажив темную дыру, уходящую вниз.
Побочные последствия: я разрушила не только плиту. Земля вокруг дыры начала трескаться. В открывшуюся яму полетели камни, и мы с Уолтом поспешно отбежали. Должно быть, я сломала крышу подземного свода. Дыра ширилась и вскоре достигла столбов водонапорной башни. Все сооружение заскрипело и угрожающе закачалось.
– Бежим! – крикнул Уолт.
Мы отмахали футов сто и спрятались за толстым стволом старой пальмы. Водонапорная башня раскачивалась, как пьяная. Вода хлестала из сотен больших и маленьких дырок в баке. Потом бак рухнул в нашу сторону, окатив нас с головы до ног. Между пальмами забурлила настоящая река. Все это сопровождалось таким грохотом, что его было слышно по всему оазису.
– Ой, – только и могла сказать я.
Уолт посмотрел на меня как на сумасшедшую. А что мне оставалось делать? Искать местных жителей и спрашивать, не будут ли они так любезны отодвинуть каменную плиту, поскольку нам очень нужно попасть в подземный лабиринт с мумиями? И потом, говоря по правде, иногда так здорово что-нибудь сломать с помощью магии. Я просто не могла удержаться.
Когда все стихло, мы вернулись к «мемориальному кратеру имени Сейди Кейн». Теперь дыра была размером с плавательный бассейн. Внизу, на глубине шестнадцати футов, под слоем песка и камней виднелись мумии. Целые ряды мумий, лежащих на каменных плитах и завернутых в ветхие тряпки. Мой эксперимент со «взрывной магией» сплющил многих из них, но это были настоящие мумии, ярко разрисованные красной, голубой и золотой красками.
– Золотые мумии, – с благоговейным страхом прошептал Уолт. – Часть подземной гробницы, которую еще не успели раскопать. И теперь уже не раскопают. Ты все разрушила.
– Я же сказала «ой»… Ну что ты уставился на меня? Лучше помоги мне спуститься вниз, пока сюда не прибежал хозяин башни. Спорим, у него есть дробовик?
Сейди
Если честно, своим взрывом я не так уж много чего и испортила. А вот вода из подтекающего бака портила этот склад мумий долго и упорно. Вода и мумии вместе не уживаются. И первой нас тут встретила дикая вонь.
Мы перебрались через возникший завал и нашли наклонный коридор. Не знаю, был ли он естественного происхождения или его вырыли люди. Коридор вихлял ярдов сорок, затем вывел нас в другое погребальное помещение. Сюда вода не доходила, и потому все мумии отлично сохранились. В рюкзаке Уолта нашлись фонарики, правда, светили они не особо ярко (Уолт забыл сменить батарейки). Мы водили лучами по каменным плитам и нишам и повсюду видели блеск золотых мумий. Их здесь было не менее сотни. Это только в одном помещении. А сколько их тут всего? Скорее всего, великое множество. Коридоры расходились во всех направлениях.
На центральном постаменте лежали три мумии. Уолт посветил на них фонариком. Их туго запеленатые тела напоминали кегли. Рисунок на ткани детально повторял тело: скрещенные на груди руки, шею с ожерельями, туловище в традиционной египетской юбочке, ноги в сандалиях. По обоим бокам тянулись охранительные иероглифы и изображения богов. Все это вполне соответствовало традициям египетского искусства. А вот лица были нарисованы совсем в другой манере – реалистичной. Казалось, их вырезали и наклеили на ткань. Слева лежал бородатый мужчина с худощавым лицом и печальными темными глазами. Справа – красивая женщина с вьющимися золотисто-каштановыми волосами. При взгляде на среднюю мумию у меня даже сердце защемило. Совсем маленькое тело наверняка принадлежало ребенку. Так и есть. Судя по портрету, это был мальчик лет семи. Глаза он унаследовал от мужчины, а волосы – от женщины.