И опять в голосе Беса была такая боль, словно все это случилось не двести с лишним лет назад, а вчера.
– Бес, она ни в чем не виновата. И тебя ни в чем не упрекает, напротив, была бы рада заботиться о тебе. Но ты и сегодня пытался ее оттолкнуть.
– Поздно. Слишком поздно, – мрачно произнес Бес. – Я причинил ей столько страданий. Время назад не повернешь, но…
Мы так и не узнали, к чему относилось его «но». Таурт шла к нам, ведя под руку заблудившуюся богиню лягушек.
– Вот так-то оно лучше, дорогая, – приговаривала бегемотиха. – Идем с нами. Мы поможем тебе найти твою комнату. И незачем скакать по коридору.
– Но это не просто прыжки, – квакающим голосом возразила Хекет. – Это – скачок веры. Где-то поблизости должен быть мой храм. Ведь мы в Кусе? Прекрасный город Кус.
– Конечно, дорогая, – в который уже раз поддакнула ей Таурт. – Но мы не в Кусе. Твоего храма больше нет. Все наши храмы исчезли. Но у тебя замечательная комната.
– Нет, – квакнула Хекет. – Жрецы все так же совершают жертвоприношения в мою честь. Я должна…
Ее большие желтые глаза остановились на мне. Я чувствовала себя мухой, которая вот-вот окажется на липком лягушачьем языке.
– Вот и моя жрица! – заявила Хекет. – Она услышала мой зов и пришла.
– Нет, дорогая, – мягко возразила Таурт. – Эту девочку зовут Сейди Кейн. Она здесь совсем по иной причине.
– Моя жрица.
Хекет осчастливила меня прикосновением своей влажной костлявой руки. Мне стоило большого усилия воли не дернуть плечом и не отскочить.
– Скажи в храме, чтобы начинали без меня. Скажешь? Я прибуду позже. Так ты им скажешь?
– Хм… да. Конечно, госпожа Хекет.
– Вот и хорошо. – Ее глаза уже глядели куда-то в пустоту. – Что-то меня в сон клонит. Тяжелое это дело… все помнить.
– Да, дорогая, – заворковала Таурт. – А почему бы тебе не прилечь в свободной комнате? Когда отдохнешь, мы продолжим искать твою.
Бегемотиха повела богиню лягушек в ближайшую свободную комнату.
Бес печальным взглядом проводил Таурт.
– Ужасный я гном, – сказал он.
Наверное, мне стоило как-нибудь его ободрить, но мой мозг занимали совсем другие мысли. «Скажи, чтобы начинали без меня», – попросила Хекет. Следом вспомнились ее странные слова: «скачок веры».
У меня перехватило дыхание.
– Сейди, что с тобой? – забеспокоился Картер.
– Я знаю, почему свиток не показывает нам путь. Я должна произнести вторую часть заклинания.
– Но мы пока не нашли Ра, – напомнил мне брат.
– А мы и не найдем его до тех пор, пока я не начну произносить вторую часть.
– О чем речь? – спросила вернувшаяся Таурт.
Она встала рядом с Бесом, отчего бедняга гном чуть не дал деру.
– Я говорю о заклинании. Я должна совершить скачок веры.
– Это на нее богиня лягушек подействовала, – раздраженно бросил Картер.
– Успокойся, болван! Подсказка может прийти откуда угодно. Хекет, сама не зная, подсказала мне правильную мысль. Это единственный способ найти Ра.
– Послушай, малышка, ты затеваешь опасную штуку, – всполошился Бес. – Представляешь, ты начнешь произносить вторую часть заклинания, а мы не найдем Ра? Тогда сила заклинания…
– Знаю. Вся сила заклинания ударит по мне.
Таков магический закон. Заклинание всегда должно иметь цель, иначе вся сила, направляемая магом, обратится против него. Мне в случае неудачи грозила участь Меншикова, если не полное уничтожение. Я все понимала, но продолжала стоять на своем:
– Это – единственный способ. Мы не можем до бесконечности бродить по коридорам и заглядывать во все комнаты. Ра появится только в том случае, если мы его призовем. Нужно рискнуть. Так мы докажем, что достойны взятой на себя миссии. Вам придется вести меня за руку. Я не должна запнуться ни на одном слове.
– А ты смелая девочка, – сказала Таурт, поднимая факел повыше. – Не беспокойся, я тебя поведу. Начинай чтение.
Я развернула свиток на второй части. Ряды иероглифов, прежде казавшиеся мне бессмысленным набором фраз, вдруг обрели стройность и ясность.
– «Я призываю имя Ра, спящего повелителя, властелина полуденного солнца, который восседает на троне огня…»
И прочее в таком же духе. Думаю, вы уловили общую идею. Я описывала, как Ра поднимался из моря хаоса. Я читала о том, как его свет озарял земли только что возникшего Египта, неся жизнь долине Нила. Я читала, и мне становилось все теплее.
– Сейди, ты вся дымишься! – испуганно воскликнул Картер.
Трудно не поддаться панике, когда слышишь такие слова. Но брат был прав. Дым шел от всех частей моего тела и серой струйкой растягивался в воздухе, указывая направление.
– У меня что, разыгралось воображение или дым действительно показывает, куда идти? – спросил Картер и тут же вскрикнул: – Ой!
Вопль его не имел никакого отношения к магии. Не отрываясь от чтения свитка, я наступила Картеру на ногу. Смысл моего послания был предельно прост: «Заткнись и иди, куда указывает дым».
Таурт вела меня за руку. Бес и Картер шли по бокам, изображая не то охрану, не то почетный караул. Двигаясь за путеводным дымом, мы прошли еще два коридора и поднялись на следующий этаж. Свиток «Книги Ра» стал совсем горячим. Дым заслонял иероглифы на папирусе.
– Ты умница, Сейди, – восхищенно шепнула Таурт. – Я помню этот коридор.
Я слушала ее вполуха, не позволяя себе оторваться от чтения. Я читала о том, как барка Ра плыла по небу, о его мудрости правителя и битвах, в которых он победил Апофиса.
По моему лбу текли струйки пота. Глаза щипало. Хотелось думать, что от едкого пота, а не от чего-то другого.
Я дошла до строчки: «Ра, зенит солнца…» и остановилась перед дверью.
Дверь как дверь, похожая на десятки других. Но я уверенно распахнула ее и вошла внутрь, продолжая читать. До конца второй части заклинания оставалось совсем немного.
Внутри царил полумрак. В неровном, дрожащем свете факела Таурт я увидела древнего старика. Он был дряхлее всех стариков, каких мы замечали, заглядывая в комнаты. Он спал. Его лицо было сморщенным, руки – высохшими до толщины палочек. Сквозь совсем прозрачную кожу просматривалась каждая жилка. Многие бахарийские мумии выглядели куда более живыми. А здесь – здесь была лишь телесная оболочка.
– «Свет Ра возвращается», – прочла я и кивком указала на зашторенные окна.
К счастью, Бес и Картер поняли мой намек. Они отдернули шторы. Комнату залил красный свет, идущий от поверхности Огненного озера. Старик даже не шевельнулся. Рот его оставался плотно сжатым, будто ему зашили губы.