– Давай, – согласился, остановившись, Смолкин, – а что у нас на завтрак?
– У нас, – Люся указала глазами на розовощекого довольного малыша, – манная каша. А у тебя, милый, то, что ты приготовишь себе сам.
– Нет, ни фига себе! Она, видите ли, сидит дома. – Смолкин выскочил из кухни и побежал к телефону.
Люся усмехнулась. Ясное дело, тот побежал звонить Настене, что и требовалось доказать. Нет, все-таки мужчины довольно примитивные существа. Его, как обезьянку, подкорми немного бананами, и вот он уже по утрам начинает их истерично требовать. И бананы, и того, кто ими кормит. Впрочем, Белкина готовить умела, на одни бананы Смолкин вряд ли бы повелся. Бананово-банальная истина про путь через мужской желудок в очередной раз нашла свое подтверждение.
Или все же он хочет больше видеть Настену, чем завтрак?! Что для Смолкина сейчас важнее: еда или девушка? Люся решила проверить. Она схватила карапуза в охапку и побежала с ним к телефону. Федор уже набирал номер Настены.
– Забыла тебе сказать, – запыхавшись и отпуская мальчугана на свободу, призналась она, – Настена сегодня нетрудоспособна. У нее… – В который раз приходится врать! Чего бы такого придумать? Совесть снова блокирует мыслительные способности. Но ведь она не врет, а сочиняет ради подруги, ради ее счастья. – У Настены… У нее это, как его там…
– Бу-бу-бу!
– Точно. Она подцепила бу-бу-бурцилез!
– Это что еще такое? – опешил Смолкин, автоматически после слов «бу-бу-бу» отклоняя голову в сторону. – Простуда? – Он поймал машинку и демонстративно положил ее на верхнюю полку для шляп.
– А-а-а! – заорал мальчуган, капризно топая толстыми маленькими ножками.
– Почти! – прокричала Люся. – Это очень, очень заразно!
– Отлично, – потер руками Федор, делая карапузу «козу». – Некоторые заболеют и больше к нам не придут. – Он набрал номер и прислушался.
Настена сразу сняла трубку, словно сидела у телефона и только и делала, что ждала, когда ей позвонит Смолкин. Они с Люсей загадали, что если Федор позвонит Настене сам, то их план, явно подходивший к своему логическому завершению, сработал на твердую четверку. А если Федор признается Настене, что жить без нее не может, то на «отлично».
– Настя! – заявил тот с бухты-барахты. – Я все знаю. Люся мне все сказала. Приезжай сейчас же!
– Сказала? – изумилась та. – Неужели все-все? И как ты на это реагируешь?
– Наплевательски! – признался Смолкин и сделал страшную рожу карапузу. Тот сразу умолк и пригляделся. Видимо, рожа чем-то напомнила ребенку его родителя.
– Наплевательски?! – трагически произнесла Настена, готовая разрыдаться от подобного признания.
– Да. Мне наплевать, что ты там подцепила.
– Я подцепила?! – обомлела Настена.
– Мне наплевать, что это заразно, – продолжал вдохновенно Смолкин.
– Заразно?! – Настена поняла: еще одно слово – и она пошлет этого негодяя, думающего о ней так низко, ко всем чертям! Ко всем его бабам, которые подцепляли и заражали.
– Приезжай, не то я умру, – он хотел было добавить «…с голоду!», но тут Люся вырвала трубку:
– Настена, он говорит глупости и ничегошеньки не знает.
– Он признался, что если я не приеду, то он умрет, – пробормотала изумленная подруга.
– Не волнуйся, – Люся презрительным взглядом окинула Смолкина, пытающегося оторвать от своих штанов агрессивного мальчугана, требующего назад свою игрушку. – Он не умрет. Он вполне сносно себя чувствует.
– У! Ё! У! Ё! – закричал Смолкин, которого вредный ребенок укусил за ногу.
– Он страдает?! – поинтересовалась Настена, услышав в трубке крик.
– Еще как, – довольно сообщила ей Люся.
– Я приеду, – твердо сказала Настена и положила трубку.
– Детский сад, – пожала плечами Люся и достала с полки машинку.
Настена выбежала из дома, словно спешила на первое свидание. Наконец-то она дождалась! Он сам ей позвонил и сказал, что без нее умрет. Ради этих слов она была готова бежать к Федору на край света. Впрочем, бежать пришлось недалеко. Городок Энск был небольшой, подруги жили в соседних кварталах. Настене показалось, что она преодолела расстояние в десять минут на автобусе быстрее всех автобусов, вместе взятых. Отдышавшись у подъезда, она постаралась взять себя в руки. А если она ошиблась? Или на линии возникли помехи? Вклинился какой-то Казанова, вешающий лапшу на уши доверчивой девчонке, а вместо нее эту лапшу на свои уши приняла Настя?! А Смолкин сидит у себя дома и знать не знает, ведать не ведает, кто такая Белкина, и звать ее к себе не собирается.
– Настя! – обрадовался тот, увидя ее на пороге. – Честное слово, я без тебя бы умер!
– Правда? – растерялась покрасневшая от смущения Настя и прислонилась к стене.
– Правда, Настенька, правда, – подтвердил Федор и принялся стаскивать с нее плащ.
Особых чувств он не проявлял, что немного насторожило Настю, но ведь он все еще думал, что Люся его жена, и старался скрыть их. Настя поглядела на Федора таким нежным взглядом, что он оторопел. Похлопал глазами, потер раненый лоб и уставился на Настю, как будто видел ее впервые.
– Ты сегодня какая-то особенная, – прошептал он, явно желая, чтобы это услышала лишь она одна.
Смолкин наклонился и поцеловал ее в губы…
– Бу-бу-бу! – раздалось рядом с ними.
– Ложись! – скомандовал Федор и кинулся с девушкой на пол.
– Зачем же так сразу, – прошептала Настена, выглядывая из-за его плеча. – Здесь же дети!
Рядом с ними упала ударившаяся о стенку металлическая игрушка.
– Это не дети, – проскрежетал зубами Смолкин, – это исчадие ада. Весь в свою тетку.
– Петюня! – позвала мальчугана из кухни Люся. – Иди кашку доедать, мое золотце!
– Иди, Петюня, иди, – Федор поднялся и помог Насте, – и не возвращайся как можно дольше.
– Славный малыш, – отряхиваясь, сказала Настена, узнав племянника Эллочки. Та изредка брала его с собой на работу, сидеть с мальчуганом приходилось Настене.
– Не то слово, – пробурчал Федор, у которого, несмотря ни на что, настроение было просто прекрасным. Он сам не знал почему. Видимо, сказывалась близость Настены, которая с некоторых пор являла собой для Смолкина ощущение гармонии и уюта. – Столько времени прошло, – признался он ей, – а я все еще не могу смириться с мыслью о женитьбе на Селивановой. Настя, я чувствую, что у нас с ней ничего не получается! И почему-то мне кажется, что это происходит не оттого, что я такой плохой. Просто мы с ней разные люди. Ну, почему, скажи мне, пожалуйста, я не женился на тебе?! Ведь я на все сто процентов уверен, что в тот момент мне было все равно на ком жениться. И жениться-то я не хотел…