— Но ведь этот местный детектив, который приносил вам закуски, — заметил я, — наверняка скажет:
«Нет, это не тот мужчина, который был с ней».
— Нет, ничего такого он не скажет. Карлетон в это время лежал отвернувшись на кровати. Это, кстати, стало одной из причин, почему я к нему охладела: оказавшись в мотеле, он начал вести себя так, словно стыдился меня.
— Потом ему хватило наглости явиться к вам и предложить тысячу баксов за то, чтобы вы обратились в полицию и все рассказали сами?
— Вовсе нет. Он даже не заходил сюда. Я не видела его с того самого дня и готова поспорить на сотню долларов, что больше никогда его не увижу.
— Ну, а теперь расскажите про эту тысячу, — предложил я.
— Карлетон сказал мне по телефону, что полиция будет разыскивать меня и, вероятно, отыщет, так как я все время на виду. Рано или поздно портье или посыльный наткнется на меня в коктейль-баре, ведь уходить с работы я не собираюсь.
— Значит, эта тысяча была обещана вам по телефону?
— Да.
— И надеетесь ее получить?
— Уже получила.
— Получили?
— Ну да, получила. Не думаете ли вы, что я согласилась бы на подобное, поверив на слово?
— Как же вы получили деньги?
— Курьер принес мне пакет с пачкой прелестных стодолларовых купюр.
— А что вам сказал Карлетон по телефону?
— Сказал, что хотел бы, чтобы я отправилась снова в мотель, что он уведомит портье, чтобы тот забронировал за нами номер, и отправит для этого требуемую сумму денег с нарочным. Он сообщил, что мне нельзя там появляться одной и поэтому наймет какого-нибудь частного сыщика, который составит мне компанию и выдаст себя за него. Далее, по его словам, портье должен будет уведомить полицию, после его звонка о нашем появлении, и что те обязательно нагрянут, чтобы допросить нас, — и этого будет достаточно, чтобы снять его с крючка.
— Почему он полагает, что на этом все и кончится?
— Потому что посыльный или мотельный детектив подтвердит мои показания о том, что Карлетон был слишком пьян и знать ничего не знает.
— А что же вы ему ответили?
— Ответила, что ничего не выйдет, что я не из тех женщин, за которую он меня принимает. Он предложил пять сотен и стал уговаривать, но я стояла на своем и вдруг внезапно вспомнила про вас и заявила ему: «Хорошо, Карлетон, если на пару со мной в мотель отправится Дональд Лэм в качестве твоего второго „я“ и ты отстегнешь мне тысячу баксов, то я соглашусь, иначе — выкручивайся сам».
— И что же дальше?
— А дальше — вот вы здесь, — съехидничала она. — А Карлетон позвонил в мотель и договорился насчет номера. Он так и числится за нами, словно мы его и не покидали.
— И все же местный детектив видел Карлетона, — возразил я. — Посыльный — тоже. Что будет, если полицейские заставят их опознать меня?
— Они и не разглядели его толком в субботу вечером, — ответила она. — Посыльный видел его мельком, а местный сыщик рассматривал в основном меня.
— Вы что, выглядели интригующе? — подковырнул я.
— Дональд, я всегда привлекаю к себе внимание.
Такова моя работа. Что, сами этого не видите? Или освещение здесь плохое?
— Пожалуй, из-за плохого освещения.
— Ладно, вам еще предстоит вдоволь насмотреться на меня, — бросила она и рассмеялась.
— Я не намерен лгать по-крупному, — заметил я, — но в той части, что малость перебрал, что подбивал к вам клинья и вы поощряли мои ухаживания, как и то, что на пару были в мотеле, — готов вам подыграть. Это, возможно, и сработает, но совсем не обязательно так, как мы планируем. Главное — не проговориться полиции, что кто-то стоит за нашей спиной.
Лицо ее вспыхнуло:
— Думаете, что на этом можно здорово подзалететь.
— Или оказаться на грани этого, — был мой ответ. — Когда же начнем?
— Я заканчиваю работу в одиннадцать, а потом хотела бы как следует поесть. Согласны ли раскошелиться на хорошую закуску, Дональд?
— Почему бы и нет?
— О’кей, — сказала она и спросила: — Как насчет багажа?
— Лучше без него, — ответил я. — Пусть все будет так, как в субботу вечером.
— Договорились, Дональд. Мне пора к посетителям. Увидимся в одиннадцать. Пока! — Она приложила указательный палец к своим губам, а затем к моим.
Выждав минут десять, я поднялся.
Когда я выходил, она стояла спиной ко мне, но успела оглянуться и бросить мимолетную улыбку через плечо. Шейрон принимала заказы со столика, за которым расположились две пары. Зал коктейль-бара заполнялся — начинался час пик.
К коктейль-бару я подъехал в одиннадцать вечера.
Шейрон заставила меня ждать минуты три, а затем вышла, и мы прошли к моей машине. Затем отправились в венгерский ресторан и выпили шампанского. Я щедро расплатился с официантом, и мы двинули в мотель «Постоялый дворик».
— Мандражируете? — спросил я.
— Есть немного, — ответила она.
— Возьмите себя в руки, — бросил я ей. — Все скоро кончится, и останутся только воспоминания.
— А мы разве не остановимся?
— Где именно?
— По дороге.
— Это еще зачем?
— Чтобы немного пообвыкнуть. Для меня это слишком уж по-деловому: приехать в мотель с мужчиной, с которым даже не поцеловалась…
— Не стоит расслабляться, — прервал я Шейрон. — У вас даже не будет времени, чтобы волноваться на этот счет. Полиция нагрянет к нам еще до того, как вы успеете сделать второй глоток.
— Виски на шампанское?
— Нет, шампанское после шампанского, — возразил я. — У меня там в картонной коробке несколько охлажденных бутылок, упакованных в сухой лед.
— Я думала, что мы без багажа.
— Это не багаж. Это шампанское.
— А бокалы? — спросила она. — Не люблю пить шампанское из стакана.
— Там же и бокалы, — успокоил я. — И тоже холодные.
— Дональд, — воскликнула она, — вы почти обо всем позаботились!
— Почему же почти? — поинтересовался я.
— Потому что забыли о том, что я женщина… ну, что немного ласки мне бы не помешало.