Я сел в трамвай и ехал в нем до тех пор, пока не увидел такси. Тогда я спрыгнул и пересел в такси. Я велел таксисту везти меня на Моно-Драйв.
Когда мы подъехали к дому, там было темно и водитель предложил подождать. Но я убедил его, что мои друзья скоро придут, хорошо заплатил и, когда он отъехал, прошел пешком полтора квартала и остановился у дома 1925.
В этом районе дома были довольно дорогие. Не то чтобы шикарные дома богачей, но, без сомнения, они принадлежали людям вполне обеспеченным. Это был новый жилой массив. Дома были построены из современных материалов с большим количеством стекла, но по оригинальным проектам. Большая часть из них — одноэтажные постройки с внутренними двориками — отличалась изяществом линий. Их еще нельзя было отнести к разряду шикарных особняков с плавательными бассейнами, но они к нему приближались.
Я нашел дом, который искал. Плавно закругляясь у стен гостиной, он постепенно переходил в гараж. Противоположное, вытянутое, крыло дома служило оградой внутреннего дворика.
Я решил, что нужно взглянуть на внутренний дворик, прежде чем войти в дом. Я двинулся вдоль живой изгороди, с трудом продрался сквозь кусты, обошел гараж и вышел во внутренний дворик.
Я пожалел, что не взял с собой фонарик. Он бы мне очень пригодился. Часть дворика была забетонирована, другая же часть свежевскопана. Я завяз в мягкой земле и не сразу понял, где нахожусь. Потом сообразил и, двигаясь ощупью, постепенно вышел на твердый бетон.
Дом был построен таким образом, что внутренний дворик был закрыт от посторонних глаз, и поэтому окна спален выходили сюда. Девушка, стоявшая в освещенной спальне, не потрудилась даже опустить шторы.
Окно спальни было современной конструкции. Стекло было вставлено в длинную стальную раму, доходившую до пола и напоминавшую балконную дверь. Сходство усиливала дверная ручка, при помощи которой открывалось и закрывалось окно. Конструкция была сделана с таким расчетом, чтобы в спальню проникало как можно больше света и воздуха.
Девушка была полуодета и стояла перед зеркалом, с явным одобрением рассматривая свое отражение. Это была та самая пышноволосая блондинка, которая вчера вечером увезла меня в мотель.
Я несколько замешкался, но потом все-таки решил, что пора открывать карты, и направился к окну. Она услышала мои шаги, когда я подходил к маленькому балкончику, куда и выходило полуоткрытое окно. Она увидела мое отражение в ручном зеркальце, при помощи которого разглядывала завиток на шее.
Она резко обернулась и пронзительно закричала, но сразу же взяла себя в руки.
В полном смятении и все еще не веря своим глазам, она наблюдала, как я поднимаюсь по ступенькам, ведущим к балкончику.
— Можно войти? — спросил я.
Молча, словно в трансе, она открыла окно.
— Как… как ты нашел меня?
— Пришлось немного поработать. Будешь говорить?
— Нет.
— Я так и знал. Но я тебе не советую упрямиться.
— Я… я думала о тебе… — и не закончив фразы, неожиданно подняла палец к губам и показала мне, чтобы я замолчал. — Сестра может услышать, если мы будем громко разговаривать, сказала она, нервно засмеявшись, взяла халат, висевший на спинке кровати, и накинула на плечи. — Возможно, сегодня я щедро возмещу то… — сказала она…
— Чего меня лишила вчера, — подсказал я.
— Да, — сказала она и улыбнулась. — Ты, наверное, подумал, что я ужасная мерзавка?
— Это не я подумал. Это полиция подумала.
— Полиция? А ей какое дело?
— Ты все очень тщательно продумала, — сказал я. — Сначала увела со стоянки автомобиль Фултона, а потом стала искать простачка. И нашла… Ты ведь знала, что я зарегистрируюсь под именем Доувера Фултона. Ты знала, что Доувер Фултон и Минерва Карлтон находятся в одном из коттеджей… Ты притворилась пьяной. Ты…
— Я была пьяна.
— Ты лжешь.
Она покраснела.
— Мы оба притворялись. Ты дала официанту пять долларов, чтобы он тебе принес пива вместо виски, а я ему дал десять долларов, чтобы узнать, за что ты ему дала пять, и… за пиво вместо виски.
— Как… ты… ты…
— Именно так, — сказал я.
Она села на край кровати. Неожиданно она рассмеялась.
Я подошел и сел рядом. Она взяла меня за руку.
— Дональд, пожалуйста, не сердись, — сказала она. — Все обстояло совсем не так, как ты думаешь.
Я не ответил. Халатик соскользнул с голых плеч, но она этого не заметила или сделала вид, что не заметила. Она сидела в соблазнительной позе, скрестив ноги и покачивая носком туфли, халатик в такт этим движениям соскальзывал все ниже и ниже… Видно было, что она очень нервничает, стараясь придумать что-нибудь.
— В твоем положении, — сказал я, — правда гораздо лучше любой лжи. Ты, конечно, можешь разыграть спектакль, но только один раз. Следующий раз уже придется играть в полиции.
— Только не в полиции, Дональд.
— В полиции, — сказал я.
— Но что я такого сделала? За что меня в полицию?
— Ты совершила убийство. Во-первых.
— Убийство? — воскликнула она и сразу же прикрыла рот ладонью, как бы испугавшись, что слишком громко произнесла это страшное слово. — Дональд, ты сошел с ума!
— Ты оставила меня одного, — сказал я, — а сама пошла рыскать вокруг домиков, пока не нашла то, что тебе нужно. Ты постучала в дверь. Вошла. И устроила сцену. Тогда Доувер Фултон выхватил пистолет и выстрелил в тебя. Ты…
— Дональд, ты сошел с ума! Ты сумасшедший!
— Ну ладно, — сказал я, — тогда ты расскажи мне, как было дело.
— Хорошо, я расскажу. Я скажу тебе правду. Я знаю, ты меня возненавидишь. А я не хочу, чтобы ты меня ненавидел, Дональд. Я… ты мне нравишься… Я…
— Еще одна сцена хорошо продуманного обольщения, — сказал я. — У тебя прелестное тело, и оно тебя не раз выручало… Вчера ты меня здорово надула…
А сегодня я хочу знать правду.
Я наклонился к ней. Она сидела не двигаясь, не сопротивляясь, ожидая… Я дотянулся до халатика и аккуратно прикрыл ей ноги.
Она засмеялась.
— Не выдерживаешь?
— Нет.
— Ты забавный.
— Да. Я странный. Я старомодный. Время от времени мне хочется знать правду. А ноги еще больше осложняют и без того запутанную ситуацию.