— Только не надо меня пугать: столько народу уже приготовило по веревочной петле на мою шею, что тебе придется выстоять долгую очередь. — Роберт даже не улыбнулся, и Люсьен неодобрительно хмыкнул. — Слушай, я не привык расшаркиваться перед кем бы то ни было, поэтому еще раз тебя спрашиваю: что, черт возьми, случилось на балу?
— А то ты не знаешь!
— Знал бы, не тратил бы время на расспросы.
Приглядевшись внимательнее, Люсьен заметил темные круги под глазами приятеля. Очевидно, тот провел бессонную ночь.
— Выходит, Роза тебе дорога? — спросил он мягче.
— Не твое дело! Я не собираюсь открывать душу, чтобы ты мог всласть позабавиться. Меня не одурачить! Пусть другие глотают твои издевки и подначки!
— Подозреваю, что этот пыл — заслуга моей тетки. Признайся, ты говорил с ней вчера?
— Я человек чести и не обману чужого доверия.
— Даже если тебя бессовестно провели?
— Кто это меня провел? — с подозрением осведомился Роберт.
— Да она же, черт возьми, моя тетка! Хочешь уподобиться Отелло, чтобы тебя водил за нос Яго в юбке?
— Яго? В каком смысле? Что ты имеешь в виду?
— Откуда мне знать, я ведь не слышал вашего разговора. Может, все-таки обманешь чужое доверие хоть разок?
Виконт заколебался.
— Хм… К чему весь этот балаган, если ты даже не знаешь, о чем шла речь?
— Зато я знаю свою тетку, — мрачно ответил Люсьен.
— Ты хочешь провести меня как мальчишку!
— Вовсе нет.
— Ну ладно! — Роберт решился наконец. — Миссис Делакруа уверила меня, что ты с самого начала приберегал Розу для себя, а мои ухаживания поощрял только для того, чтобы посмеяться надо мной.
— Я бы успел трижды посмеяться, если бы это входило в мои намерения.
Лицо Роберта внезапно озарилось надеждой, и Люсьен отвел взгляд. Если бы он мог так же легко изменить настроение Александры!
— Значит, ты не собираешься жениться на Розе?
— С какой стати?
— Но ведь она прелесть!
— Ну… скажем, она не такое исчадие ада, как я думал поначалу.
Роберт громко расхохотался. Внезапно Люсьен ощутил, что и его захватывает приподнятое настроение друга. Еще немного и он, глядишь, начнет, шаркая ножкой, подносить пунш престарелым матронам на балах!
— Ты не будешь возражать, Килкерн, если я попрошу руку твоей кузины?
— По мне, так хоть две и все остальное в придачу. Хорошо все же, что я не нанизал тебя на рапиру, как цыпленка на вертел, — теперь у тебя вся жизнь впереди.
— Спасибо за милосердие. — Роберт улыбнулся. — Но скажи наконец, чего ради была затеяна вся эта хитроумная интрига?
Если Роберт полагал, что интриги Фионы хитроумны, значит, он мало повидал в жизни.
— Давай-ка пообедаем вместе в «Уайтсе». Это долгая история, в двух словах не расскажешь. К тому же я намерен просить тебя об одной услуге…
— Все, что угодно, дружище.
— Я также прошу у тебя полной свободы действий, — добавил Люсьен после короткого колебания.
— Вот тебе раз! — вскричал Роберт. — Сам граф Килкерн просит у виконта Белтона свободы действий. Ради такой минуты стоит жить.
— И еще обещай быть терпеливым.
— Пожалуйста! — Роберт снова улыбнулся — видимо, его страхи теперь окончательно рассеялись. — Но учти, за тобой ответная услуга, и не пустячная!
Александра напряглась и изо всех сил толкнула раму. Какое-то время окошко висело в путанице виноградной лозы, потом соскользнуло в траву. Результат был не так уж плох для женщины, и она помедлила, восхищаясь делом своих рук. Ей бы не помешало передохнуть перед следующим шагом навстречу свободе, но и без того пришлось дважды прерваться — Томкинсону, как видно, было приказано почаще заглядывать в подвал.
Кое-как загладив оставшиеся на раме неровности, Александра бережно спрятала заколку на дно сундука. Сундук, даже если бы его чудом удалось поднять, не было никакой возможности протащить в узкое отверстие. Александра надеялась позаботиться о вещах позже, когда доберется до дома Фонтейнов и все объяснит Виктории.
Пока же она выбрала самую поношенную сорочку и для мягкости приспособила ее на оконном переплете. Все это время Шекспир следил за манипуляциями хозяйки с постели и энергично помахивал хвостом в знак живого интереса. Его тоже предстояло покинуть: оказавшись на свободе в саду, пока Александра протискивалась бы через окно, он мог забыть обо всем, как всякая не в меру шустрая собака, и громко залаять.
— Тебе придется побыть здесь, — строго сказала Александра.
Терьер, в знак безоговорочного послушания, положил голову на передние лапы и продолжил наблюдение. Ему ничего не угрожало, поскольку все в доме его любили, а забрать его она собиралась при первой же возможности.
Бросив на дверь встревоженный взгляд, Александра снова взобралась на табурет, покрепче взялась за обмотанную сорочкой раму и как следует оттолкнулась. Табурет, как и следовало ожидать, опрокинулся. Какое счастье, что она пошла в высокого и сильного отца, а не в миниатюрную мать!
Высунуть голову наружу ей удалось без труда, при этом на обеих боковинах и верхней планке рамы осталось несколько волос из сильно растрепавшейся прически. Увы, дальше плеч дело не пошло. Левый локоть застрял, и сколько Александра ни мотала ногами из стороны в сторону, протиснуться в узкое отверстие ей так и не удалось. В конце концов, совершенно обессилев и едва дыша, она повисла в окошке наподобие тряпичной куклы, причем голова ее болталась снаружи, а тело осталось внутри.
— Дьявольщина! — прошипела она, пытаясь высвободить хоть одну руку и дотянуться до толстого корявого ствола многолетней лозы.
Пропихнуть руку назад тоже не получилось — сорочка соскользнула в процессе возни и теперь мешала ухватиться за подоконник.
И тут в поле зрения Александры появилась пара ног в черных брюках. Беглянка притихла в надежде, что густая виноградная поросль скроет ее от посторонних глаз. Если бы только ей хватило терпения дождаться темноты! Впрочем, прогулка по Лондону в ночной час была чревата весьма неприятными сюрпризами.
— Смотрите-ка, мисс Галлант! — Ноги остановились.
— Уимбл! — прохрипела она, узнав голос.
— К вашим услугам, мадам!
— Слава Богу! Скорее помогите мне выбраться, пока еще кто-нибудь не пришел!
— Боюсь, мне придется отправить вас назад, мисс Галлант.
— Как? Вы тоже во всем этом участвуете? — Александра еще больше вытянула шею и попыталась запрокинуть голову, но только еще больше зацепилась за раму волосами.