— И я тоже. Приподнимись чуть-чуть.
— Не надо, Рейф, просто обними меня крепче.
Он беззвучно рассмеялся и блеснул потемневшими от желания глазами.
— Хорошо, упрямая девчонка. Пусть будет по-твоему. Она снова всем телом прижалась к нему, чтобы почувствовать, какой новой силой успела налиться его плоть.
— Боже мой! — разве что не прохныкала она, выгибаясь в его объятиях.
Рейф стянул ей платье до пояса. Горячие уверенные пальцы ласково погладили ее обнажившиеся соски, и Фелисити вновь застонала. Не выдержав, она села, и Рейф, взяв в руки ее груди, страстно, но бережно принялся ласкать тугие полушария. Фелисити нетерпеливо пошевелилась, чтобы вытащить из-под него юбку, потом совсем от нее освободиться и со стоном вновь приникнуть к возлюбленному.
— Лис, милая… Тебе придется еще кое-что с себя снять, — выдохнул Рейф и приподнялся на локте, чтобы зажать губами напрягшийся сосок и самозабвенно втянуть его в рот, не забывая при этом ласкать свободной рукой ее другую грудь. — Не откладывай.
В голосе его была настойчивость, которая удивительным образом совпадала с тем желанием, от которого она вся дрожала. Освободиться от нижнего белья было несложно, потому что, едва она подняла сорочку, Рейф запустил руку за корсаж и просто разорвал тонкую ткань. С его брюками пришлось труднее, и она никак не могла справиться с незнакомыми ей застежками на пуговицах.
— Сядь, — хрипло выговорил Рейф и отвел ее руки. Задыхаясь, она подчинилась, и тогда он быстро освободился от одежды, одним движением стянув с себя брюки и отбрасывая их в сторону. — Вот так-то лучше.
Нежно погладив ладонями ее нагие бедра, он потянул Фелисити к себе.
— Рейф, — сказала она, — я даже не знаю…
Он еще раз поцеловал ее, с трудом сдерживая улыбку.
— Ты хочешь?..
— Наверное, да.
Он медленно привлек девушку к себе, возложил на себя, и Фелисити почувствовала его горячую твердую плоть. Да… именно так… по-другому и быть не должно… принять… такая радость…
— Рейф, я больше не могу, — простонала она.
— Я стараюсь не сделать тебе больно, — прошептал он ей на ухо прерывающимся от снедавшего его вожделения голосом.
— Мне не будет больно.
— Но ведь до меня ты…
С каким-то сладострастным стоном, поразившим ее саму, Фелисити раздвинула бедра и с силой опустилась на мужское достоинство Рейфа, принимая его глубоко и целиком в свое девственное лоно. От внезапной острой боли Фелисити вскрикнула, но, когда непроизвольно попыталась приподняться, Рейф ласково удержал ее и с нежностью прижал к себе.
— Я старался… объяснить тебе, милая. Подожди чуть-чуть, полежи спокойно. Она уткнулась лицом ему в грудь, и боль между ног начала уходить, уступая место такому восхитительному чувству слияния, которого она и вообразить себе не могла.
— Боже, Боже мой, — только и смогла выговорить Фелисити, пораженная своим восторгом от того, что чувствует в себе Рейфа.
— Теперь можно, Лис, не бойся, — сказал он и слегка подвигал из стороны в сторону бедрами.
Фелисити последовала его примеру, раскачиваясь взад и вперед, из стороны в сторону и любуясь выражением предвкушения радости и наслаждения на его лице. Она задвигалась быстрее, наклонилась и провела языком вдоль его шрама на щеке. Рейф громко застонал. Что-то глубоко внутри Фелисити все стягивалось и стягивалось в болезненно-сладостный комок, там, внизу живота, там, где их тела смыкались. Она раскачивалась все быстрее и быстрее, все сильнее и сильнее и почти задохнулась от волны немыслимо острого наслаждения. А потом без сил упала на Рейфа.
— Рейф… — еле слышно прошептала она.
Он со стоном прижал ее к себе, перевернул на спину. Теперь она оказалась под ним и снизу вверх смотрела на его лицо. Он поцеловал ее, легонько укусил за нижнюю губу и вдруг резким движением глубоко вошел в нее, и Фелисити снова назвала его по имени, и снова, снова — столько раз, сколько он погружался в ее разверстую жаркую плоть.
Наконец он издал стон, содрогнулся и обессилено уронил голову ей на плечо.
Фелисити ласково провела рукой по растрепанным белокурым волосам, слушая его прерывистое дыхание и стараясь успокоить свое. Рейф оказался тяжелым. Но ей нравилось лежать под ним. Возникало непередаваемое чувство защищенности, надежности, которого ей не хватало столько лет.
Рейф приподнял голову и снова поцеловал ее, на этот раз с большей нежностью. Он просунул ладони ей под спину и снова положил на себя. Фелисити приклонила голову ему на грудь и услышала, как бьется его сердце.
— Наверное, мне все-таки нужно тебе рассказать, о чем я размышлял в конце вечера, — заговорил Рейф немного смущенным голосом.
— Я что-то не так сделала? — воскликнула Фелисити, шутливо постучав кулачком по его широкой груди.
— Нет, нет, что ты… вовсе нет. Просто мне было интересно, желаешь ли ты меня так же сильно, как желаю тебя я. Теперь ответ мне известен.
Фелисити хотелось сейчас только одного — остаться здесь навсегда, не двигаться с места, лежать в этих уютных объятиях и не думать о том, что Рейф скоро уедет, и не гадать, как скоро наступит это «скоро», когда она навеки распростится с поместьем Фортон-Холл… если только не прислушается к совету Джеймса Барлоу. Но молчанием от проблем не отделаешься…
— А еще о чем ты тогда раздумывал?
— О том, что Дирхерст был прав. Конюшня существенно увеличила бы цену поместья.
— Только не эта.
Он ласково провел рукой по ее волосам, пропуская между пальцами длинные вьющиеся пряди. Фелисити закрыла глаза, просунула руку ему под рубашку и положила ладонь на твердый и плоский, как доска, живот.
— Согласен, — продолжил Рейф. — А вот новая конюшня была бы очень даже к месту. Я собираюсь написать брату и попросить его о ссуде.
Фелисити удивленно подняла голову:
— О ссуде? Ты ведь говорил, что никогда не будешь просить…
— Речь идет о совсем небольшой сумме — для того, чтобы добавить Фортон-Холлу тот пустячок, который поднимет цену поместья. Ну как?
Ее единственной мыслью было — Рейф задержится здесь дольше, чем собирался, а необходимость решения ее проблем откладывается. Очень медленно Фелисити снова приникла к нему, думая, что бы он сделал, если бы она призналась ему в своих чувствах, сказала, как сильно его любит.
— Пожалуй, в этом что-то есть, — вместо этого проговорила она.
— Я рад, что ты согласна. Честно говоря, я поначалу сомневался — слишком похоже на желание потешить собственную дурь, — рассмеялся он.
— А теперь? — поинтересовалась Фелисити, заранее улыбаясь ответу.
— Ты замечательная! — крепко ее, обняв, воскликнул Рейф. «Ты тоже, милый», — подумала она.