— Я такой. И к тому же умный. Коротышка не только предлог, но и дуэнья.
— И как мы будем выглядеть? Мужчина, женщина и ребенок. Разве не это вызвало твои возражения, когда Брэдшо хотел сопровождать меня?
— Я возражаю против Брэдшо по многим и различным причинам. Если по одной из них он окажется в другом месте, а я здесь, то я воспользуюсь ею.
— Ты хотя бы понимаешь, что делаешь? — спросила она.
Черт побери, в присутствии Эдварда ей следовало следить за тем, что она говорит!
— Я заехал пригласить тебя в Гайд-парк. — Он отступил. — Это тебя устроит?
— Да, думаю, вполне.
Он вскочил на Шарлеманя, и все трое направились к парку. Джорджиана смотрела, как он, наклонившись, поправлял поводья в руках брата. Тристан был прирожденным наездником, даже в те минуты, когда ненавидела его, она любовалась его ездой. Она всегда восхищалась его великолепной посадкой в седле.
— Значит, ты понимаешь, что сегодня я не намерен делать или говорить что-либо, что не понравится тебе. — Теперь он ехал рядом с ней. — Я начинаю ухаживать за тобой. Но только в том случае, если ты тоже будешь хорошо себя вести.
Они въехали в парк. Она упорно смотрела вперед между ушами Шебы.
— Я не понимаю, Тристан, — неуверенно произнесла она, понижая голос, — зачем рисковать? Богатая невеста уже у тебя в кармане.
— Я не давал Амелии Джонс обещания жениться, — заявил он несколько раздраженным тоном. — Выбрось ее из головы; дело в нас, в том, как сильно я снова хочу тебя.
— Так ты ухаживаешь за мной или соблазняешь? — Она не сумела скрыть дрожь в голосе.
— Ухаживаю. Следующей ночью, которую мы проведем вместе, ни один из нас не сбежит.
Джорджиана покраснела. Предполагалось, что она только что разбила его сердце, а он уже говорит о следующем рандеву в голом виде. Может, у него и сердца-то нет?
— Ты слишком уверен в себе!
— Это одно из моих лучших качеств.
Она явно в чем-то просчиталась. Теперь он думал, что может указывать, когда и как они будут встречаться, и что это будет означать. Ее глаза сузились. Если они квиты, то она имеет такое же право решать, что ему можно позволить, а чего нельзя.
— Пожалуйста, проводи меня обратно домой, — проговорила Джорджиана, поворачивая Шебу.
— Мы только что выехали.
— Знаю, но через час я должна ехать на пикник с лордом Уэстбруком, а мне еще надо переодеться и привести себя в порядок.
Он помрачнел.
— Ты никуда не собиралась сегодня. Это просто выдумка.
— Нет. Если хочешь, подожди, когда он приедет, но ты будешь выглядеть еще глупее, чем сейчас, навязывая свое внимание женщине, которая презирает тебя.
Губы Тристана сжались в тонкую жесткую линию.
— Нет, этого не будет.
— Будет. Твои тетушки во мне больше не нуждаются, и поэтому я приняла приглашения нескольких джентльменов. Ты лишь один из них.
— Ты говорила, что не выйдешь замуж, — сказал он низким голосом, похожим на рычание.
— Да, и я думала об этом. Если не ошибаюсь, это ты подсказал, что я могу выйти за любого, кому нужно мое приданое. И с таким количеством денег я действительно могла бы выйти практически за любого.
— Уэстбрук зануда, и ему не нужны твои деньги.
— Я полагаю, ему нравятся мое общество и беседы со мной. Ты говорил, что, если мужчина полюбит меня, он простит, что не он был моим… первым. Ты дал очень разумный совет, Тристан.
— Подумай. Проведи этот день со мной.
— Нет. Мы теперь равны, Дэр, и, следовательно, у тебя прав на мое время не больше, чем у любого другого.
— А я думаю, что больше. Я мог бы заставить тебя быть со мной, Джорджиана, и даже выйти за меня замуж.
Она встретила твердый взгляд его горящих глаз.
— Если ты хочешь таким образом подавить меня, я тебя возненавижу, моя репутация погибнет, и я вернусь домой в Шропшир… как незамужняя женщина.
Он долго молчал, затем тяжело вздохнул.
— Черт побери. Ты знала, что я блефую.
Замершее было сердце Джорджианы вновь забилось.
— Да, знала. — Слава Богу, она сумела ему солгать.
— Разве это ни о чем не говорит?
— Я здесь, еду рядом с тобой, — сказала она, — полагаю, этого достаточно. Но то, что ты скрываешь свое дурное поведение, может быть вознаграждено всего лишь моей любезностью.
К ее удивлению, он добродушно рассмеялся. Эдвард оглянулся на них и тоже улыбнулся.
— Что в этом смешного? — спросила она.
— За последние несколько недель за свое дурное поведение я получил раздавленные пальцы на ногах и разбитые костяшки пальцев на руках, — усмехаясь сказал он. — Кажется, я делаю успехи.
— Небольшие, — заметила она. — А теперь проводи меня домой.
Тристан вздохнул:
— Да, миледи. Коротышка, мы возвращаемся.
— Но почему?
— Джорджи ждут другие мужчины.
— Но она же с нами.
— Мы не пригласили ее заранее.
Джорджиана сердито посмотрела на него. Одна часть ее души была готова растаять под его взглядом, а другой хотелось кричать и швырять вещи. Может быть, ему на какое-то время удалось обмануть ее, но она раскусила его и поняла, что виконту нельзя доверять, особенно когда он выглядит таким искренним. Она не может справиться со своим влечением к нему, но никогда больше не полюбит его.
Один из лакеев успел раньше Тристана помочь ей сойти с седла, и она наградила слугу такой ослепительной улыбкой, что бедняга покраснел и буквально убежал, таща за собой Шебу. Черт бы побрал этого идиота! Как будто не он помог ей избежать услуг лорда Дэра.
— Спасибо за приятную прогулку, — поблагодарила она Эдварда.
— Ты поедешь в четверг смотреть фейерверк в Воксхолл-Гарденз? — спросил Тристан, сойдя с лошади и провожая ее до дверей.
«Он бы все равно об этом узнал, — подумала она, — и к тому же я не собираюсь там танцевать».
— Да, мы с тетушкой там будем.
— Не мог бы я прислать за вами карету и сопровождать вас обеих?
«Черт побери, ну и ловок же он!»
— Я… конечно, не могу решать за тетю Фредерику.
Тристан кивнул.
— Пожалуйста, передай ей мою просьбу и скажи, что мои тетушки тоже там будут, я был бы тебе весьма признателен. Милли весь сезон ждет этого фейерверка. Она не могла выезжать из-за больной ноги и впервые получила такую возможность.