– А как насчет книг? – Он бросил несколько книг поверх платьев. – Что это я? У вас не будет времени читать. Вы же будете писать. – Он схватил книги и бросил их на пол.
Это было уже слишком.
– Зак…
– Может, лучше возьмете семейный портрет? Тогда вы сможете лицезреть их лица на холсте. Больше вам ничего не нужно, не так ли? Вам вся жизнь представляется именно такой – плоским изображением на холсте.
– Сейчас же покиньте мою комнату. Я не желаю терпеть ва…
Закери увидел свой портрет, прислоненный к стулу, и поднял его.
– Вы не можете его забрать.
– Поставьте на место!
– Нет. Если вам захочется меня увидеть, придется посмотреть на меня живого. Вам кажется, что, взглянув на мой портрет, вы вспомните, что мы занимались с вами любовью и вы тогда чувствовали себя живой. Но это будет не жизнь. – Он посмотрел на нее так пристально, словно хотел заставить ее понять. – Я передумал. Можете оставить его себе. Я хочу, чтобы вы помнили. Чтобы вы поняли, что обладание чем-то одним, даже очень желанным, не означает полноту жизни. Если вы преследуете одну цель и отбрасываете все остальное, вы вообще не живете. Все, что у вас есть, – это порт…
Она размахнулась и влепила ему пощечину. Он сжал кулаки. Ярость и разочарование прокатились по нему волной.
– Как вы смеете! – Она чуть было не задохнулась от негодования. – Еще несколько недель назад вы хотели пойти в армию. А что было до этого? Флот? Разведение скаковых лошадей? Покупка цыплят? Что дает вам право объяснять мне, что такое цель в жизни или что такое сама жизнь?
Она непроизвольно назвала некоторые из его прежних проектов. Он был поражен, насколько хорошо она его знает. Но она не знала всего.
– Я по крайней мере был искренним. И учился на своих ошибках. Я видел свое будущее и хотел, чтобы в нем были вы.
– После того что вы только что мне сказали? Если бы передо мной стояла необходимость выбора – выйти за вас замуж или стать каменщиком, я бы выбрала второе. А теперь уходите. Сейчас же.
– Отлично. – Повернувшись, он рванул дверь, и испуганная горничная чуть было на него не упала.
– Радуйся своей чертовой жизни, Кэролайн. Надеюсь, это все, о чем ты мечтала.
Он направился в комнату Салли Уитфелд, где тетя Тремейн радовалась вместе со своей подругой тому, как быстро решилось будущее Кэролайн.
– Тетя Тремейн, – сказал он, как только служанка объявила о его приходе, – я хочу уехать еще до наступления темноты.
Видимо, Мельбурн договорился с тетушкой о ее роли в этой игре, потому что она кивнула:
– Я буду готова.
Ему нужно было предупредить еще одного человека. Он нашел Шея играющим в вист с Джоанной, Джулией и Грейс. Девушки, очевидно, решили больше не преследовать каждого мужчину, попавшегося им на глаза, но ведь он учил их этой тактике почти месяц.
– Закери, – приветствовал брата Шей. – Думаю, нам надо научить этих юных леди, как играть в фаро.
– Да, пожалуйста, – хихикнула Джулия. Закери покачал головой.
– Скажи Мельбурну, что мы с тетей Тремейн к вечеру уже будем по дороге в Бат. А еще скажи ему, что я ожидаю, что он сдержит слово.
– Но вы не можете уехать! – Джоанна вскочила с места.
– Мне надо в Бат по делам. – Он поклонился. – Извините меня. Мне надо собраться.
Ему, конечно, надо было собираться, но основную работу сделает его камердинер. Приказав Риду укладывать вещи, он надел поводок на Гарольда и отправился на прогулку вокруг пруда. Однако прогулка не пошла ему на пользу. Он не мог поверить, что Кэролайн будет больше счастлива со своими красками, холстами и портретами, чем с ним.
Но если она сама этого не понимает, то, возможно, он хочет от нее слишком многого. Если ей никогда не приходило в голову, что за ее красивым окном – целый мир, ему будет трудно ей это объяснить. Потому что ей, по-видимому, все равно.
– Закери, – услышал он голос Эдмунда Уитфелда. Закери вздрогнул от неожиданности и огляделся. Отец Кэролайн сидел на большом валуне на берегу пруда. С удочкой в руках и ведерком с рыбой рядом он являл собой воплощение сельской безмятежности. Закери даже ему позавидовал.
– Я гулял, – зачем-то сказал Закери, свистнув Гарольду, который собрался сунуть нос в ведерко. Щенок тут же сел.
– Да, я вижу. Принимая во внимание переполох в доме, я тоже решил, что мне нужен свежий воздух.
– Тетя Тремейн и я собираемся ехать в Бат. Мой брат проявил интерес к нашей программе, поэтому мне надо составить полный список наших предложений. – Закери замялся. – Было бы полезно, если бы мы с вами могли переписываться.
Уитфелд обернулся к Закери и внимательно на него посмотрел.
– Если вы решили продолжить только для того, чтобы доказать Кэролайн или вашему брату, что не она была причиной, по которой вы решили инвестировать деньги в проект, мне бы хотелось, чтобы вы сказали об этом сейчас. Я привык, что мои соседи считают меня чудаком, но будет неприятно, если они подумают, что я вовлек их в нестоящее дело.
– А как они это назовут, если одновременно пересекутся шанс, рок и здравый смысл? Счастливое совпадение? Каковы бы ни были причины, Эдмунд, я нашел свое дело, и я от него не откажусь. Я заведу папку на каждую корову и запишу, какая корова была скрещена с каким быком, когда ожидается потомство и все прочее, и пришлю вам все сведения в конце недели.
– Хорошо. Если это имеет значение, – помолчав, сказал он, – я думаю, она все же немного поколебалась. Даже больше чем немного.
– Это не имеет значения.
В последний раз оглядев красивые окрестности, Закери повернул к дому. Ему не хотелось присутствовать при отъезде Кэролайн. У него сердце разорвется, если он увидит, как она от него уезжает. Ему непременно надо уехать первым.
У дома стояли две большие черные кареты с гербом Гриффинов на дверцах. Одна направится в Бат, другая – в Лондон.
Кэролайн наблюдала из окна мастерской, как вся ее семья высыпала из дома и окружила трех высоких, модно одетых джентльменов с шляпами в руках и властностью во взглядах. Какое ей было дело до того, что они уезжают? Пусть едут. Особенно Закери.
– Скатертью дорога, – пробормотала она, увидев, как он помог тете Тремейн сесть в первую карету и сел вслед за ней.
На секунду ей показалось, что Джоанна и Грейс тоже собрались сесть в карету, но слуга успел оттеснить их и закрыть дверцу. Через мгновение карета тронулась.
Он должен был понимать, что она будет наблюдать из своего окна, но он ни разу не посмотрел в ее сторону. Ну и прекрасно. Единственным из семьи Гриффинов, кому она была обязана, был герцог Мельбурн, пусть даже на самом деле им двигало лишь желание разлучить ее с Закери. Хотя его действия обернулись для нее счастьем, они не были так уж необходимы. На какое-то мгновение ей пришла в голову мысль, как это было бы, если бы она вышла замуж за Закери. Но она не стала бы этого делать. Теперь она была рада, что не согласилась выйти за этого высокомерного, несносного человека.