— Эй, открывайте, мне некогда тут дожидаться.
Элси взглянула на меня с испугом в глазах.
Я прошел в переднюю и отпер дверь.
Негодующая Берта, переваливаясь, как баржа на волне, вошла в комнату.
— Везде ищу тебя, — сказала она. — Неужели нельзя позвонить в бюро и сообщить, где ты есть. Ведь может быть важное дело.
— Сядь, Берта, сядь.
Берта свирепо взглянула на Элси и обратилась ко мне:
— Получается так, что когда ты мне нужен, приходится искать, где Элси. Я смекнула, что ты можешь быть здесь, подъехала, ну и конечно, у обочины стоит машина Элси, а рядышком уютно пристроилась твоя, как будто наступил сезон спаривания у автомобилей.
Глаза Берты злобно сверкали.
— Какое у тебя дело, Берта? — спросил я.
— Да все эта шлюшка, которая пыталась сделать из меня дуру, — сказала Берта.
— Что с ней?
— Обожди минутку, я тебе расскажу, что с ней.
Берта шагнула к телефону, набрала номер и сказала в трубку:
— Диспетчер? Говорит Берта Кул. Свяжитесь по телефону с сержантом Селлерсом и скажите ему, что я обнаружила Дональда Лэма на квартире у Элси Бранд.
Отсюда я и звоню.
Берта указала адрес и положила трубку.
Она вернулась, опустилась в кресло и сказала:
— Недопустимо, чтобы нас держали за остолопов, по крайней мере меня, покуда я работаю в этом агентстве.
— Почему мы остолопы, Берта?
Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Все это дело — сплошная туфта.
— В каком смысле?
— Да в таком, что все эти телефонные звонки, тяжелое дыхание — все это чушь собачья. У них там свои дела, и все подстроено, чтобы эта маленькая стерва имела алиби на вечер. Когда ее начнут допрашивать, где она была, она скажет: «Я была дома в постели». — «А вы можете это подтвердить чьими-либо доказательствами?» — спросят ее.
«Конечно, могу, — заявит она. — Меня запугивали анонимными телефонными звонками, поэтому я наняла телохранителей из частной детективной фирмы „Кул и Лэм“. Миссис Берта Кул была со мной в комнате всю ночь. Я бы не смогла выйти, не разбудив ее». — И, кипя от ненависти, Берта продолжала: — И еще, наверное, добавит массу подробностей, как она лежала, прислушиваясь к моему храпу, и тому подобное.
— Полагаю, ты излишне подозрительна, Берта.
— Прекрасно, — сказала Берта. — Продолжай считать меня чересчур подозрительной. Я — детектив. Когда я берусь за расследование, я стараюсь получить ответы на вопросы. Когда какая-то стерва пытается обвести меня вокруг пальца, я начинаю думать: «А зачем ей это надо?»
— Ну, и в данном случае до чего ты додумалась?
— Ты чертовски прав — я додумалась.
— До чего же?
— Я уже говорила тебе, что в чашку с шоколадом было подсыпано снотворное. Ты тогда надо мной посмеялся, но когда я в то утро проснулась, чашки из-под шоколада еще лежали в кухонной раковине немытые. Я знала, какая чашка моя, потому что рядом с ручкой на ободке была выщербинка и в нее попал шоколад. Я взяла кусочек папиросной бумаги, промокнула шоколад и отдала на анализ. Анализ определенно подтвердил наличие барбитурата в шоколаде, хотя количество препарата в чашке они назвать не могли.
— Это еще ничего не доказывает, — сказал я. — Может быть, Мэрилин хотела спать, но опасалась, что ты Страдаешь бессонницей, вот она и решила…
— Заткнись! — рявкнула Берта. — Если в деле замешана женщина, то стоит ей прошелестеть у тебе перед носом юбкой, пострелять туда-сюда глазками, томно повздыхать, покрутить задницей, проронить слезу — да еще подарить тебе страстный поцелуй — и все! После этого тебе как детективу — грош цена.
— Ладно, Берта, давай по делу. Что ты еще успела?
— Я позвонила в таксомоторную компанию и спросила, не посылали ли они вчера такси в многоквартирный дом Недлер-Армс между десятью часами вечера и полуночью. Боже мой, да я должна была насторожиться еще в ту минуту, когда эта стервочка стала загонять меня в постель и очень трогательно заботиться, чтобы я спала покрепче.
Что ответила таксомоторная компания?
— Девка заказала такси по телефону. Таксист приехал примерно в десять тридцать. Мэрилин его ждала.
— А какое касательство ко всему этому имеет Фрэнк Селлерс? — спросил я.
— А такое касательство, что эта стерва приказала таксисту доставить ее в дом номер 762 по Рода-авеню, где, если ты еще не знаешь, убили сводницу, или как она там, черт их побери, называется, а полиция зафиксировала время убийства между десятью часами вечера и тремя ночью. А ну-ка, Дональд Лэм, попробуй-ка теперь при таком раскладе выгородить ее! Ну, начинай свою защитительную речь…
Я открыл было рот, но снова прозвенел звонок у входной двери, и раздался голос Селлерса:
— Открывайте!
Берта открыла ему дверь.
Что-нибудь раздобыли? — спросил Селлерс.
— Вы угадали, кое-что я раздобыла, — сказала Берта. — Эта шлюха заказала такси, которое забрало ее около десяти тридцати и доставило на Рода-авеню, 762. Я выехала туда, чтобы выяснить на месте, какая такая пожарная срочность заставила ее мчаться туда, и обнаружила, что прошлой ночью там убили бандершу. Тогда-то я вам и позвонила.
— Хорошая работа, Берта! — похвалил Селлерс и злобно взглянул на меня: — А каким образом Дональд затесался в это дело?
— Этого я еще не знаю, — ответила Берта.
— Давайте это выясним. Если я не ошибаюсь в своих догадках, Дональд свалял дурака с этой крошкой. Он думал, что она ангел непорочный. Ну, а я-то чувствовала, что от этого дела разит липой на пять миль. Вся история — липа, от начала и до конца. Эти телефонные звонки, эти письма с доставкой адресату в собственные руки, все эти рыдания и стенания, вся эта чертовщина — все подстроено, чтобы получить на нее алиби на ту ночь!
— В таком случае, это убийство первого разряда с заранее обдуманным намерением, — заявил Селлерс.
— Мне вы это можете не объяснять, — сказала Берта.
— Из одного рейса такси вы делаете слишком далекие выводы, — возразил я. — Достаточно ли хорошо запомнил таксист свою пассажирку, чтобы с уверенностью ее опознать?
— Они очень даже здорово запоминают своих пассажиров, если хотят работать таксистами в этом городе, — мрачно изрек Селлерс. — Ну, а теперь как мы будем брать эту девку, Берта?