— Я мог бы выбрать себе в жены любую, — произнес он низким голосом, и его теплое дыхание согрело ей щеку. — Но из всех женщин я выбрал тебя!
— Тогда вам придется отказаться от своего выбора. Я никому не позволю себя использовать!
— А кто говорит, что тебя используют? Это соглашение выгодно для нас обоих. Мне пора жениться. Тебе, очевидно, тоже нужен муж.
Морган невесело рассмеялась.
— Мне нужен муж? С чего вы это взяли?
— С того, что у тебя нет ни бойфренда, ни любовника. Ты одеваешься так, словно хочешь заковать себя в броню. Как ты сможешь в таком виде найти себе мужа?
— Но у меня были бойфренды! — неистово возразила Морган, задетая за живое. — Однажды я даже была помолвлена. — Она опустила незначительную подробность, что ее жених оказался геем, понимая, что это лишь насмешило бы Тагира. — Я не нуждаюсь в благотворительности и не боюсь участи старой девы. Я отношусь к тем людям, которые вступают в брак по любви, но, думаю, вам этого не понять.
Тагир так неожиданно отпустил Морган, что она покачнулась.
— Я и не жду, что ты меня полюбишь.
Его тон был сухим и безжизненным, глаза затуманились, и Морган не сомневалась, что он говорит правду. Так же как я никогда не полюблю тебя, мысленно добавила за него она.
— Вы последний человек на земле, которого я могла бы полюбить. В действительности я вас даже ненавижу.
Тагир изучал ее, подняв одну бровь. Черты его лица смягчились.
— Пойдем, — мягко произнес он, словно Морган была непослушным ребенком. — Я знаю, как тебе сейчас тяжело, но лгать нет нужды.
Когда руки шейха легли ей на плечи, она попыталась отстраниться, но он уже поглаживал ее шею. Его взгляд прояснился, глаза стали походить на горящие угольки.
— Я знаю, что ты в замешательстве, но не испытываешь ко мне ненависти. Должно быть, ты имела в виду, что хочешь меня.
— Вы спятили. Вы не имеете права…
— Ну, вот опять мы пришли к тому, с чего начали. — Он театрально вздохнул, словно ее протест был всего лишь капризом избалованной девчонки. — Когда ты поймешь, что у меня есть любое право, поскольку это моя страна? Чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше для всех нас. Сейчас ты моя.
Потрясенная, Морган утратила присутствие духа. Она была его. На дворе двадцать первый век, и она к тому же является гражданкой Австралии. Это невозможно.
— Вы не можете владеть людьми. Я не ваша собственность, и никогда ею не буду!
Его глаза опасно сверкнули, губы искривились в озорной ухмылке.
— Бросаешь мне вызов? Если так, то я его принимаю.
Морган отвернулась, поняв, что взывать к его здравому смыслу бесполезно. Это было все равно, что биться головой об стену.
— Запомни. — Он коснулся пальцами ее подбородка, заставив снова посмотреть на него. — Все, что я хочу получить здесь, в Джамалбаде, я получаю. А я хочу тебя, моя маленькая жемчужина, и ты будешь принадлежать мне.
— А как насчет того, чего хочу я? — прошептала она.
Тагир посмотрел на девушку с такой жалостью, что ей снова захотелось отвернуться. Затем он улыбнулся. То была улыбка хищника. Человека, который привык получать то, чего желает, не обращая внимания на возможные последствия.
— Я буду всем, что ты будешь хотеть, и даже большим.
Его самоуверенность привела Морган в бешенство. Гнев прибавил девушке сил, и она попыталась его оттолкнуть, понимая, что ей, так или иначе нужно убираться от него подальше.
— Отпустите меня, — потребовала Морган.
— Зачем? Чтобы ты опять меня ударила?
— Иногда вам все же придется отпускать мои руки.
— Да, но лишь для того, чтобы они делали нечто более приятное.
Она фыркнула.
— Это вряд ли. Когда вы их отпустите, я выцарапаю вам глаза!
— А я надеялся, что они будут царапать мою спину в экстазе.
— Черта с два!
— Ты задела мою мужскую гордость. Это тебя не беспокоит?
— А вас не беспокоит, что вы удерживаете женщину против ее воли? Женщину, которая не хочет принадлежать вам? Я хочу вернуться домой. Немедленно!
Тагир отпустил ее запястья так внезапно, что у нее не было времени отреагировать, прежде чем он заключил ее в объятия и притянул к себе.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь? — пробормотал он, наклоняя голову. — И тебя определенно пора заткнуть.
Морган издала удивленный возглас. Его неожиданная смена тактики застала ее врасплох.
— Нет! — запротестовала она, но в следующую секунду его губы начали покрывать поцелуями ее шею. Из горла девушки вырвался восторженный стон, и она затрепетала в его объятиях. Хватка шейха была безжалостной, но его губы доставляли высочайшее наслаждение. Как собственное тело могло ее предать?
— Черт бы тебя побрал, — прошептала она, хотя ее тело требовало большего.
— Ты можешь проклинать меня хоть до утра, поскольку этой ночью ты станешь моей.
Ее разум впитывал слова Тагира, пока тело смаковало его ласки. Как с ней могло такое произойти? Он сказал, что выбрал ее, но почему именно ее? Почему всем женщинам он предпочел Морган Филдинг? Это не имело смысла. Но эта бессмыслица доставляла ей огромное удовольствие, особенно сейчас, когда его рука скользнула ей под блузку и накрыла ее грудь. Морган приглушенно застонала, тем самым подтвердив, какое наслаждение доставляют ей его ласки.
— Пожалуйста, — пробормотала она, не зная точно, о чем просит, продолжить или прекратить эту сладкую пытку.
В ответ на это он сжал грудь Морган, и ее спина выгнулась дугой. Руки девушки были свободны, но у нее не было сил сопротивляться. Чтобы не упасть на пол, она вцепилась ногтями в его плечи. Возможно, ей следует уступить и убедить Тагира в том, что она согласна с его планами. Затем она попросит кого-нибудь ей помочь. Нет, не Нобилу, которая пришла в восторг от безумной идеи своего сына, а, например, Абир, молодую девушку, которая вышла их встречать. Возможно, ей удастся сбежать…
Затем Тагир потер ее затвердевший сосок, и она утратила способность мыслить. Его ласки разжигали огонь в глубине ее женского естества.
— О Аллах, ты великолепна, — сказал он ей. — Я с самого начала это знал. Доставить тебе удовольствие будет для меня делом чести. Но давай сначала избавимся от этой дурацкой одежды, которая не дает тебе свободно вздохнуть.
На мгновение Морган охватила паника, но в следующую секунду его рот накрыл ее губы, и она забыла о страхе. А еще через минуту оторванные пуговицы блузки со стуком покатились по полу.
— Тагир! — выкрикнула она, тщетно пытаясь прикрыться.
— Твоя одежда не подходит для нашего климата, — прорычал он, спуская с ее плеч блузку вместе с бретельками бюстгальтера.