– Однако мне по-прежнему непонятны причины этой таинственности, Стефан. Если ты с самого начала знал, кто изображен на том портрете, который я тебе показала в вечер нашего знакомства, что мешало тебе сказать об этом? Зачем понадобилось все скрывать от меня до сегодняшнего дня?
– По той же самой причине, по которой я молчал о происхождении «Портрета венецианки»… Это весьма запутанная история, которая до сих пор до конца не понятна мне. Прежде чем рассказывать обо всем, необходимо удостовериться в истинности моих предположений. Так, по крайней мере я до недавнего времени полагал. А потом мне необходимо было выяснить, насколько осведомлена ты… В минувший уикенд я нашел дневник тетушки Франчески и перечитал сделанные ею записи. Некоторые неясности заставили меня обратиться к Розе. Она-то все и разъяснила… – Стефан поймал на себе хмурый взгляд Софии. – Я знаю, что читать чужие дневники – не самое благое занятие. Однако проблема требовала разрешения, а интимные записи тетушки Франчески прямо вели к разгадке тайны. Я бы никогда не открыл ее дневник, если бы своим последним завещанием она не вверила его мне вместе со всем достоянием семейства Фортуна… Уверен, тетушка Франческа желала, чтобы кто-то из любящих родственников узнал после ее кончины обо всех ее мечтах, надеждах, разочарованиях и трудностях…
– Но стоит ли говорить со мной о ее сокровенных тайнах? Не думаю, что твоя тетя хотела этого… – остановила его София.
– Хотела, – с улыбкой заверил ее Стефан. – И ты сама скоро в этом убедишься, если позволишь мне продолжить рассказ.
– Разумеется, – кивнула София. – Прости, что перебила.
– И вот после того самого карнавала, на котором присутствовали твои родители, Паоло как-то раз напился и без обиняков объявил тетушке Франческе, что именно заставило его на ней жениться. Моей тете было очень больно выслушивать откровения своего мужа. Ведь она видела совершенно иное, наблюдая за проявлениями искренней и бескорыстной любви твоих родителей. Это было тем более трудно, потому что тетю больно ранил выбор твоей матери…
– Она влюбилась в моего отца! – мгновенно догадалась София.
– Верно. Родители твоей матери ненадолго уехали в Южную Африку и взяли дочь с собой. У Питера с моей тетей завязался роман. Это произошло в то самое время, когда Паоло и Джина покинули Палаццо в знак недовольства Паоло бескомпромиссностью жены, – подтвердил Стефан. – Впоследствии Паоло узнал об их отношениях. Именно по этой причине он и невзлюбил потрет, написанный твоим отцом. Но родители твоей мамы готовили пышную свадьбу с огромным числом приглашенных. Для Питера все было решено задолго до встречи с Франческой. И они оказались на распутье. Но тетушка рассудила, что не может предать доверие своей подруги и не может развестись с Паоло. Будучи истовой католичкой, она не принимала разводы. Она знала, что не сможет быть счастлива с Питером, если ради этого придется причинить боль близким людям. И она отпустила твоего отца, несмотря на их взаимное чувство. Она заверила Питера, что будет до конца своих дней любить его, и благословила на брак с Марией. После этого твои родители поженились. Однако спустя некоторое время тетушка Франческа выяснила, что беременна…
– От моего отца?
– Именно… Паоло тогда после длительного отсутствия вновь обустроился в Палаццо вместе со своей дочерью. Тетушка Франческа чувствовала себя виноватой перед ним и безропотно приняла его обратно. Но когда Паоло узнал о ее беременности, он сделал жизнь тетушки невыносимой. Франческа перестала покидать Палаццо, никто в Венеции, кроме Розы и Роберто, не ведал о ее положении… Были еще два человека, кому она сказала об этом.
– Мои родители?
– Да. Питер и Мария знали обо всем – с той лишь разницей, что Мария думала, будто это дитя Паоло, а Питер догадывался, кто настоящий отец. В ту пору твои родители были женаты уже три месяца и Мария тоже носила ребенка от Питера. Но хроническая болезнь Марии стала причиной выкидыша. Доктора сказали ей, что, учитывая плохое состояние ее здоровья, она не сможет выносить ребенка и погибнет сама. И, невзирая на все просьбы жены, Питер был категорически против ее новой беременности. Он не позволил ей вновь зачать ребенка. Мария была в отчаянии. Горе сломило ее. Она погрузилась в тяжелую депрессию, которая не могла не беспокоить Питера и Франческу. Тетя была в курсе их дел. И тогда Франческа поняла, как ей следует поступить, когда родится ребенок Питера. Она готовилась к родам, сохраняя полную секретность. Пригласила твоих родителей за неделю до ожидаемого события. Юристы собрали всю необходимую документацию. И когда шестого марта родился ребенок…
– Шестого марта родилась я… – прошептала София.
– …Когда шестого марта родилась девочка, она официально стала дочерью Питера и Марии Джордан. Тетушка Франческа отдала ребенка отцу. Питер хотел назвать девочку в ее честь Франческой, но она попросила дать тебе имя София…
– И она больше никогда не видела меня?
– Твоя приемная мать часто болела. Тетушка не хотела отрывать тебя от нее. Но когда тебе было четыре года, Мария привезла тебя в Палаццо. Несколько дней ты провела со своими настоящей и приемной матерями. В дневнике Франческа пишет, что это были самые счастливые дни ее жизни. В этих же записях говорится о том, как она вычертила гранью бриллианта твое имя на оконном стекле. Это был последний раз, когда она видела тебя. Но она не переставала думать о своей дочери. Ее мечтой было подарить тебе Жемчуг Падуи на твой двадцать пятый день рождения. Об этом она пишет на последних страницах дневника. К этому времени не стало ни Марии, ни Паоло, которых мог бы задеть этот поступок. Но прежде, чем тебе исполнилось двадцать пять, скончались и она, и твой отец. Единственными, кто знал правду о твоем рождении, были Роза и Роберто. Им с самого начала было известно все… Когда Джина выяснила, что тетушка Франческа никогда не собиралась завещать ей Жемчуг Падуи, она пришла в бешенство. Ведь официально дочерью Франчески являлась она, а о существовании другой дочери ей ничего не было известно, равно как и о местонахождении жемчужного ожерелья. Она кинулась искать старинную шкатулку для драгоценностей, в которой тетя хранила свои самые памятные вещи. Разумеется, Джине не удалось ее найти, поскольку незадолго до смерти Франчески Роберто отвез шкатулку в Лондон и передал Питеру Джордану.
– Точно! – воскликнула девушка.
– Ты знала об этом? – нахмурился Стефан.
– Не совсем, – покачала она головой. – Но миссис Калдвелл рассказывала мне, что приезжал некий итальянец, по ее описанию, очень похожий на Роберто, и разыскивал моего отца, чтобы передать ему какой-то сверток. Но отец не сказал мне ничего об этом. А после его смерти я нашла эту шкатулку в бюро с запиской для меня.
– Странность в том, что в этой шкатулке должно было находиться ожерелье, – озадаченно произнес Стефан.
– Когда я нашла шкатулку, никакого ожерелья в нем не обнаружила, – сообщила София.
– Вероятно, твой отец, зная его истинную ценность, положил Жемчуг Падуи в банк на хранение, – предположил Стефан.
– Либо ожерелье было украдено… Я не говорила тебе, но в тот вечер, когда я ужинала с миссис Калдвелл после встречи с тобой, кто-то побывал в моей квартире и рылся в моих вещах. Стефан широко улыбнулся, выслушав ее.