— Думаю, мне пора идти. — Голос звучал спокойно. Хотя Эшли каким-то шестым чувством угадала, что у него пол горит под ногами, так ему хочется скорей исчезнуть.
— Можно мне тоже уйти? — прошептала она с мольбой, вдавив щеку в подушку.
— То, что произошло, было неизбежно.
— Ты сам сделал так, чтобы это случилось! — осуждающе бросила она.
— Мы оба виноваты, — хрипло возразил он. — Я не планировал. Я собирался ждать до свадьбы.
У Эшли вырвался почти истерический смех, и она до крови закусила губу. Предки Вито, банковские акулы, занимались кредитованием еще в средние века. Отдать все за ничто — не та концепция, которая бытовала в его семейном окружении. Вито выжмет из нее все возможное. Как гриф, он будет раздирать ее на части, что он и делал за обедом, а потом выбросит жалкие останки. Он уже дважды добивался своего. И потом ядовитый вкус поражения добивал ее.
— Тебе надо бы завести маленькую бухгалтерскую книгу и отмечать на каждой странице всякий раз, когда я…
— Замолчи! — неожиданно грубо крикнул он. — Все произошло случайно.
— Вот как? — Она бросила на него мимолетный взгляд. — За обедом ты буквально раздавил меня. Потом ты повез меня в оперу. Потом отвез сюда. Потом ты предложил мне бренди и капельку сочувствия, и потом ты… и потом ты… ты…
— Думаешь, я горжусь тем, что сделал сегодня ночью? Думаешь, я горжусь тем, что не мог оторваться от тебя? — Лед треснул.
— Почему ты не бросил на постель немного денег? — дрожа, прошептала Эшли. — Разве не так ты поступаешь с проститутками?
— Ты не проститутка!
— А ты сказал, что я проститутка, — с упрямой настойчивостью повторила она.
— Dio, — Вито всплеснул руками, — я так ревновал тебя, так ревновал, что потерял разум. Я верю, что ты вчера провела день с Тимом и что эта дурацкая царапина совсем не то, за что я ее принял. Но в тот момент я не сомневался, что ты была с другим мужчиной!
— И сейчас, когда разум к тебе вернулся, я должна успокоиться? Ну так у меня есть для тебя новость, — горько усмехнулась она. — Я чувствую себя как проститутка. Твои чувства не имеют никакого отношения к тому, что чувствую я.
Сжав руки в кулаки, Вито выругался на родном языке, окинул ее взглядом и с поразительной проницательностью заметил:
— Ты думаешь, что, если доведешь меня докрайности, я позволю тебе уйти? Нет, не позволю, — заверил он. — На следующей неделе мы поженимся, и ничто не сможет изменить этого факта.
— По-моему, наказание превышает преступление.
Он на мгновение задержался у двери.
— Но кому наказание и чье было преступление? — Он, как всегда, оставил последнее слово за собой.
Эшли откинулась на подушки. Взгляд снова упал на фотографии. Она рывком открыла ящик и бросила их внутрь. Зачем она это сделала? Над ответом думать не хотелось. Ревность? Как она ревновала четыре года назад… Она корчилась от пытки, которую сама себе устроила, снова и снова представляя его с другой…
И теперь она вновь очутилась в постели Вито. Вступила в такие сложные и горькие отношения, что едва ли сумеет справиться с сумятицей в себе самой. Сознание того, что и Вито страдал, утешения не приносило. Как ни придирчиво Эшли относилась к нему, она и вправду не считала, что прошлая ночь была подстроена им намеренно. Вито не любил терять самообладание.
Эшли тоже не любила терять самообладание. Но с Вито всегда получалось похоже на прошлую ночь. Однако в прежние дни слабость оправдывалась любовью. А теперь ведь она больше не любила его. Она научилась не любить его. День за днем и месяц за месяцем она напоминала себе о его предательстве до тех пор, пока горечь не стала ее силой, а ненависть — оружием. И куда подевались горечь и ненависть в тот самый момент, когда она больше всего нуждалась в них?
Если бы она сумела противостоять страсти и остаться холодной, сейчас она была бы свободной как ветер! Но Вито мужчина до мозга костей, и никакой голод не заставил бы его обратить внимание на нежеланную женщину. Она желанная. От презрения к себе Эшли заскрипела зубами. Ведь ей до боли хотелось жарких ласк его рук, горячего вторжения его плоти. Так получилось, будто каждое мгновение после встречи в его кабинете приближало взрыв страсти. А теперь она испытывала отвращение к себе за то, что без боя сдала позиции. Она хотела его… О да, она хотела его каждой клеточкой своего тела так же, как вроде бы он хотел ее. И будь прокляты все последствия! Почему так? Разве ненависть к нему не сжигала ее? Она ненавидела его за то, что он сделал в прошлом, и за то, что он делал с ней сейчас.
Но едва он прикоснулся к ней, как все предубеждения потеряли значение. Все чувства Эшли взорвались и превратились в страсть. Страсть, какую она не способна пережить ни с кем другим. Она вспомнила многочисленные свидания, на которые приходилось ходить без всякого интереса. В ту пору ей хотелось вызвать в себе хоть какое-то чувство, убедиться, что она еще живая.
Фактически только в прошлом году она встретилась с по-настоящему особенным человеком. Он врач, одинокий отец, девочка в детском саду. Ей нравился Джош. А она ему больше чем нравилась. Но когда дело дошло до критического момента, она перестала встречаться с ним. Потому что симпатия никак не собиралась перерастать в любовь или хотя бы в желание.
И тут появился Вито, а она превратилась в женщину, умиравшую от страсти. Сегодня ночью… сегодня ночью она дошла до самого предела. Она оказалась не способной думать ни о чем, даже о последствиях. И уже несколько лет она сидит на таблетках. Но на такой небольшой дозе, которая не может предотвратить беременность. Эшли решила не рисковать. Завтра же она пойдет к доктору и попросит прописать ей противозачаточные пилюли. Это расстроит планы Вито на будущее. И он даже не сумеет обнаружить, почему ей не удается забеременеть. Ей придется быть очень осторожной.
— По-моему, несправедливо взваливать на меня такую обузу. Я не хочу встречаться с твоей семьей. У меня нет с ними ничего общего, и не понимаю, почему они хотят найти что-то общее со мной! — Нервное напряжение Эшли вылилось в раздражи тельность.
— Не будь смешной, — парировал Вито. Спор продолжался уже давно, на всем бесконечном, с «пробками», пути к дому семьи ди Кавальери. — Естественно, что перед свадьбой им хотелось бы познакомиться с тобой.
Эшли было неприятно участвовать в странном и кошмарном сюрпризе, уготованном Елене ди Кавальери. Старая дама, наверно, ни разу не ложилась в постель с сухими глазами с того момента, как сын начал ее обстреливать снарядами своих брачных планов. И больше того, Эшли вовсе не улыбалось получить еще один чек, всунутый в ее, как предполагалось, загребущую маленькую руку.
— Этот прием — идея моей матери. Почему тебя возмущает ее желание приветствовать твое появление в нашей семье и представить тебя некоторым из наших друзей? Уверяю тебя, организовать большой прием за такое короткое время совсем не легкое дело.