Решив привести себя в порядок, Корделия вернулась в спальню и стала искать косметичку. Высыпав на кровать содержимое сумки, она вдруг обнаружила небольшой коричневый конверт, который раньше никогда не видела. Он был заклеен, и, удивленно хмурясь, она открыла его.
Вырезка из газеты и две цветных фотографии упали на шелковое покрывало. На той, что оказалась сверху, изображение было нечетким, но Корделия все же узнала Жаклин Ксавье, лежащую в объятиях мужчины, который был очень похож на Гвидо. Девушка склонилась над второй фотографией — это был увеличенный фрагмент первой, который не оставлял и тени сомнения в том, что мужчина — Гвидо Доминциани!
Сердце Корделии заныло.
В этот момент внезапно открылась дверь смежной комнаты и послышался голос мужа, окликавший ее. Она поспешно легла на постель лицом вниз, прикрыв фото вместе с сумкой.
Гвидо вошел в спальню и нахмурился, увидев жену в такой странной позе.
— Ты плохо себя чувствуешь? — спросил он.
— Нет, со мной все в порядке.
Он подошел к кровати, присел на корточки и заглянул ей в лицо.
— Ты плакала...
— Нет.
— Лгунья, — простонал Гвидо и провел пальцем по ее мокрой от слез щеке. — Извини, я потерял голову. Я перестаю соображать, когда ты вспоминаешь... — Лицо его снова потемнело. — Пожалуйста, не говори больше об этом. Я становлюсь... — Он не сразу подобран подходящее слово: — Безрассудным.
— Хорошо, — механически ответила Корделия. История с Умберто теперь не имела для нее никакого значения. Вглядываясь в золотистые глаза Гвидо, она молилась, чтобы фотографии оказались старыми и прислала их его бывшая любовница с одной целью — отравить ей жизнь. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Да. Мне нужно только накраситься.
— Тебе понравился медальон? Гильельмо сказал, что они вышли из моды вместе с зонтиками и веерами, но я подумал, что тебе он пойдет...
— Очень, — подтвердила Корделия сдавленным голосом.
Наконец Гвидо вышел, и она, привстав, вытащила из-под живота помятую газетную вырезку.
На ней были две фотографии — на первой — обнимающиеся Гвидо и Жаклин, а на второй — она сама в свадебном платье, рука об руку с мужем, выходит из церкви после венчания. Под снимками Корделия прочитала слова, которые мгновенно огненными буквами запечатлелись в ее сознании: “Гвидо Доминциани прерывает свой медовый месяц, чтобы утешить любовницу”.
Значит, это было в ту первую неделю после их свадьбы, с горечью подумала она. Когда же еще? Гвидо бросил ее одну на яхте, чтобы встретиться с Жаклин Ксавье. Эта женщина остается его любовницей!
Выпрямившись, Корделия кое-как запихнула фотографии и газету в сумку. Двигаясь как сомнамбула, она прошла в ванную и умылась холодной водой, а потом, глядя невидящими глазами в зеркало, сделала макияж.
Кто положил этот конверт в мою сумку? — гулко билось в ее мозгу. Горничная с яхты? Та самая, которая так разволновалась из-за послания на зеркале и журнала с заметкой о Жаклин? Тогда Корделии показалось, что юная итальянка ни при чем. Видимо, она ошибалась. Только у этой девицы была возможность побывать в спальне в отсутствие хозяйки и положить конверт в ее сумку. Но кто стоял за этим? Сама Жаклин или опять Эугения?
Корделия была в таком состоянии, что с трудом соображала. Только услышав шум вертолета, она заставила себя выйти из спальни, мысленно твердя: “Мне надо продержаться до ухода гостей, нельзя же выяснять отношения с Гвидо в их присутствии”.
В изящном переливчатом синем платье свободного покроя Корделия стояла на каменной террасе и смотрела, как Гвидо идет встречать прибывших. В летнем костюме медового цвета он был так красив, что сердце ее сжалось от боли.
Да, этот мужчина неотразим, сказала она себе, но с тобой он ведет себя, как самец в брачный период, который испытывает потребность удовлетворить свои первобытные инстинкты. Вас не связывает ничего, кроме секса.
Кто такой Гвидо Доминциани? Итальянский магнат, потомок древнего рода богатых и властных людей, мало склонный к проявлениям самопожертвования и постоянства. С помощью шантажа он принудил тебя принять унизительные условия брачного контракта, которые сформулировал так: “Я получаю жену, которая умеет себя вести и не спрашивает, куда я пошел и что делаю, потому что наш брак — всего лишь сделка”. Когда же ты успела забыть все это?
Корделия едва стояла на ногах. Только появление Роберто Морелли, низенького, коренастого, похожего на жизнерадостного медвежонка мужчины, уже начавшего седеть, с веселой рыжеволосой женой заставило ее подойти к мужу и встать рядом.
Хорошо, что у нас гости, подумала Корделия. Они отвлекут внимание Гвидо, и у меня будет время, чтобы привести в порядок растрепанные чувства.
После ланча мужчины удалились в кабинет.
— У них всегда бизнес на уме, — покачала головой Анна.
— Как ты познакомилась с Роберто? — спросила Корделия, которая после ухода Гвидо почувствовала себя свободнее.
— Я работала сестрой в клинике, где ему удалили аппендикс. У нас начался роман, а когда мы поженились, он увез меня в Италию. Это было три года назад. Ты не представляешь, насколько уютнее мне здесь теперь, когда у Гвидо тоже появилась жена-американка.
— Должно быть, ты знакома с Жаклин Ксавье, — не удержалась Корделия от вопроса, который давно мучил ее, и тут же испугалась. — Пожалуйста, забудь, что я сказала, — поспешно сказала она.
— Можешь ничего не объяснять мне. Я хорошо понимаю твои чувства, — склонилась к ней Анна и доверительно шепнула: — От таких девиц, как Жаклин, трудно избавиться. Роберто тоже не сводил с нее глаз... Я готова была его задушить! Целую неделю с ним не разговаривала!
Корделию раздирали противоречивые желания — ей хотелось узнать о любовнице мужа как можно больше, но в то же время не было сил слушать дальше.
— Это женщина очень умная и самолюбивая, — продолжала Анна. — Она вцепилась в Гвидо мертвой хваткой и продолжала виснуть на нем даже тогда, когда он стал утрачивать к ней интерес! Жаклин знает, как ублажить мужчину. Видимо, в этом секрет ее власти над ними. Ты когда-нибудь встречала хоть одного, которому не понравилось бы, что женщина ловит каждое его слово?
Корделия покачала головой, не поднимая глаз.
— Но тебе не стоит беспокоиться из-за нее, — убежденно закончила Анна.
— Я и не беспокоюсь.
Ощущения Корделии нельзя было назвать беспокойством. Узнав секрет обаяния Жаклин, она поняла, что ее брак обречен, потому что никогда не смогла бы заставить себя боготворить мужа.
— Гвидо активно живет светской жизнью, и Жаклин обожает появляться с ним на публике, потому что это способствует ее карьере, — сказала Анна. — Я уверена, что нелепая заметка, опубликованная в бульварной газетенке за прошлый месяц, именно ее рук дело, — продолжала она, не скрывая своего отвращения. — Ну, скажи, кто поверит, что Гвидо проводил время с любовницей, прервав свадебное путешествие?