Девушка знала, что искать следует толстую папку коричневой кожи, бумаги в которой написаны по-немецки. Этот язык Катерина помнила плохо, но отличить его на бумаге от любого другого была вполне способна. Именно этим она и мотивировала свое присутствие на деле Валету, всерьез намеревавшемуся «обстряпать» все в одиночку. Одесскому вору, который с трудом читал даже по-русски, в конце концов пришлось признать правоту подруги.
— Катька, надо уходить, — спустя час произнес Валет, оставив в покое выпотрошенный сейф и обведя взглядом разгромленную комнату, ковра в которой было не видно под слоем вываленных из папок и сброшенных с полок бумаг. — Холера ясна, нету тут ничего.
— Не пойду. — Катерина, не поднимая головы, ожесточенно рылась в самом нижнем ящике стола. Движением подбородка она показала Валету на скрытую тяжелой бархатной портьерой, почти незаметную дверь, ведущую, судя по всему, в смежную комнату. — Загляни туда.
— С чего вы с сестрицей взяли, что он здесь, в своем дому, ту папку держит? — упорствовал, не двигаясь с места, Валет. — Может, она у него в департаменте в шкафе с охранкой спрятана. Али в банке заныкана. Мест-то у такого туза много должно быть, не шпана какая переулошная… А может, он ее уже скинул кому надо. Время линять, Катька. Мы, что могли, сделали.
— Однако, Валет, своего здравомыслия ты на каторге не растерял, похвально, — послышался вдруг низкий, тяжелый голос. Он раздался, казалось, совсем рядом, и Катерина, медленно поворачиваясь на звук, мельком подумала: вот ведь верно блатные говорят, что, коли без страха на дело идешь, — непременно сгоришь… Окончательно она убедилась в правильности сей воровской приметы, когда портьера, скрывавшая вход в другую комнату, дернулась в сторону, дверь без скрипа открылась, и в кабинет неторопливо вошел тайный советник Максим Модестович Анциферов.
— А вы очень выросли и похорошели, Катерина Николаевна, — одобрительно произнес он, обходя загораживающее ему дорогу кресло и садясь в него.
Катерина, вытянувшись в струнку у стола, не моргая смотрела на него, и ее глаза, кажущиеся в полумраке черными, были похожи на две ямы на бледном лице.
— Как вы сейчас похожи на свою сестру, — безмятежно продолжал Анциферов. — Но моложе и… м-м… более дики, что ли. Черкесская кровь в вас очень сильна. Да-а, Валет… Тебя можно, наверное, понять, — но я все же, воля твоя, не понимаю. Во второй раз из-за одной и той же женщины… смешно. Да не трогай ты «наган», сучий потрох, спокойно! Спокойно! Ты понимаешь, что я сниму в первую очередь твою Катерину?!
Та резко обернулась и увидела, что Валет с искаженным от бессильного бешенства лицом неловко опускает пистолет на край стола. Не понимая, чем вызвана такая покладистость подельника, она снова посмотрела на Анциферова и заметила, что из его руки целится прямо ей в грудь холодно поблескивающий в лунном свете ствол.
— «Смит-и-вессон»? — машинально спросила Катерина.
Страха не было хоть убей. «Я, наверное, сумасшедшая…» — мельком подумалось ей.
— «Баярд», — не меняя позы, любезно ответил Максим Модестович. — Гораздо лучше: меньше отдача, удобнее заряжается и не так тяжел. Учтите это на будущее и постарайтесь приобрести.
— Вы полагаете, для меня возможно будущее? — холодно поинтересовалась Катерина.
— Разумеется… Вас я отпущу, если вы не сделаете глупости. Это будет моим последним подарком Аннет. Кстати, до сих пор не могу понять: неужели она впала в такое отчаяние, что проболталась о нашей с ней м-м… деятельности вам и вашему другу? До сих пор Аннет была несвойственна подобная откровенность.
— Она не проболталась. С ней просто случилась истерика, — объяснила Катерина, садясь на край стола. Ствол «баярда» предупреждающе качнулся, но она даже не взглянула на него. — Мы с сестрой встретились в городе случайно, я застала Аню врасплох. В противном случае, можете быть уверены, она ничего бы мне не рассказала.
— Да… узнаю Аннет. Стало быть, она не знает, что вы здесь?
— Разумеется, нет. — Катерина, на мгновение задумавшись о чем-то, усмехнулась. — Полагаю, что Аня лучше бы собственноручно сдала меня легавым, чем отпустила бы на дело сюда. Она вас считает ужасным человеком.
— Ах, Аннет, Аннет… — вздохнул Максим Модестович. — Отчего же все так глупо вышло?.. Ну что ж, господа, время позднее, и я, признаться, немного устал, наблюдая за вашими действиями. Катерина Николаевна, вам нужно уходить, вскоре здесь будет полиция.
— Отпустите Сережу, — потребовала Катерина, не меняя позы. — Без него я не пойду.
— Катька, пошла прочь, дура! — рявкнул на нее Валет.
— Не указывай мне, шаромыжник! — заорала в ответ Катерина, и Анциферов в кресле зашелся приступом беззвучного смеха.
— Нет, ну положительно ничему этих людей жизнь не учит! Все, как в прежние времена в Одессе! Катерина Николаевна, да послушайтесь же вы его хоть раз, это ведь все-таки мужчина!
— Какого черта, я шага отсюда не сделаю! — Катерина вскочила со стола, резко развернувшись к Анциферову, тайный советник машинально взглянул на нее… И в тот миг что-то черное, бесформенное со свистом промелькнуло в воздухе. Это была куртка Валета, молниеносно запущенная им в лицо тайного советника. Тут же ударил выстрел «баярда», вор, коротко выругавшись, схватился за плечо. Анциферов отшвырнул куртку — и замер: в лицо его неприветливо смотрел вороненый ствол.
— Я вас убью, — сдержанно пообещала Катерина, стоя прямо перед ним с «наганом» Валета в руке. — Убью не задумавшись, и вы знаете, что это так. Перезарядиться вы не успеете. Поэтому говорите быстро: где коричневая папка. Клянусь, что возьму ее и уйду, не прикоснувшись к вам. Отвечайте!
— Катя, вы делаете ошибку, — медленно, раздельно произнес Максим Модестович, не сводя глаз со ствола «нагана». — Мой выстрел был слышен на улице, через несколько минут тут появятся люди. Пречистенка — не Хитровка, здесь пальба — большая редкость. Уходите. Черт с вами, забирайте своего Валета и идите.
— Папку мне!
— Катя…
Грохнул выстрел. Анциферов коротко, низко вскрикнул, дернулся. Сквозь рукав его домашнего сюртука побежала лента крови, «баярд» упал на паркет. Катерина пинком отправила пистолет под ноги Валету.
— Документы, господин Анциферов! Мне нечего терять! Вы еще не поняли, что я вас убью? За сестру! За себя! За то, что вы обманули меня три года назад в Одессе! Неужели вы хотите умереть из-за немецких бумажек? Может, они и изменят внешнюю политику России, но вам это будет уже безразлично!
— Да послушайте же меня, Катерина!..
Второй выстрел раскатился по дому, и на этот раз тайный советник закричал в голос.
— Ранение в колено всегда очень болезненно, мне об этом рассказывали, — хрипло сообщила Катерина, глядя на то, как по ноге Анциферова бежит темная струя. — Папку! Сюда! Мое время на исходе!
— Будьте вы прокляты… — прошипел Анциферов. — Там… В комнате… Подними паркетную шашку под столом, там тайник… Дура, вас все равно возьмут, возьмут мгновенно… Ты не представляешь, во что я превращу твою жизнь… Твою и твоей шлюхи-сестры…