Главное – думать.
И в тот момент, когда я уже готова принять пулю в голову, раздается взрыв. В своих мечтах о Марракеше, Касабланке, Рабате – разве ты мог представить что-нибудь подобное, Доминик?..
* * *
…Самолет из Марракеша задерживается.
Я никогда не видела человека из полицейского департамента, который должен привезти мне мои настоящие документы, но зато его хорошо знает не-Шон. Когда-то бармен «Cannoe Rose» оказал ему услугу: из тех услуг, что он время от времени оказывал секретным агентам самых разнообразных спецслужб, которыми наводнен бар-кочевник. Несколько последних дней мы почти не расстаемся с не-Шоном, это ему я обязана своим чудесным спасением. Ему и своему вопросу, заданному в тот первый вечер: как относился ко мне Франсуа?
Если бы я действительно была девушкой, которая помогала Фрэнки на последнем задании, – этот вопрос никогда не был бы задан. Потому что Фрэнки любил Мерседес, и бармен знал об этом. А я – нет. Тогда еще нет. Не-Шон отдал мне конверт в точном соответствии с инструкциями Фрэнки, но заданный мной вопрос занозой сидел в сердце, мешая сказать самому себе: ты все сделал правильно, старик! Потому он и отправился следом за мной, в дом Франсуа Лаллана, по ходу связавшись со своими друзьями из секретных служб. Не для того, чтобы изобличить меня, а для того, чтобы подстраховать горячую, порывистую, неопытную – ту, которая осталась единственной памятью о его молодом друге Франсуа. Не знаю, как не-Шон заставил их приехать, но парни из секретной службы подоспели вовремя. И только поэтому я жива.
А Алекс Гринблат и Слободан скорее всего умрут. И еще нескольким десяткам подручных Алекса придется несладко.
Я стараюсь не думать о них, хотя это практически невозможно: их фотографиями украшены первые полосы газет, по улице нельзя ступить и шагу, чтобы не наткнуться на чертовски красивые глаза. Аудиозапись, которую вел Слободан в квартире этажом ниже, скорее всего, будет одним из главных доказательств на процессе. Наряду с материалами, которые собрал Франсуа Лаллан.
Фрэнки.
Меня, скорее всего, тоже вызовут на процесс в качестве свидетеля, но до этого еще далеко.
А пока я собираюсь вернуться в Эс-Суэйру. Вернуться навсегда. Вернуться к Доминику, Ясину, Наби и Джуме, Джамилю и Джамалю, Хасану и Хакиму, Фатиме и Сальме, если она еще не уехала в Касабланку, где в кафе «У Рика» ее ждет Ума Турман.
– Ты все-таки решила лететь, безумная русская? – спрашивает у меня облокотившийся на поручни не-Шон. – Ты могла бы остаться здесь. И мы бы вместе поработали. Мы стали бы отличной командой.
– У меня нет вида на жительство.
– Думаю, это не очень большая проблема… Учитывая то, что ты сделала для благословенной Франции. Я могу уладить все формальности.
– Не стоит. Я возвращаюсь домой. В Эс-Суэйру. Не хочешь составить мне компанию? Марокко – прекрасная страна.
– Все может быть. – Не-Шон всматривается вдаль, туда, где то и дело взлетают и приземляются самолеты.
Все может быть.
Не-Шон никогда не покидал Парижа. Париж – смысл его жизни, так же как Эс-Суэйра – смысл моей. А каждый должен находится там, где смыслы его жизни, сверкая и переливаясь, накатываются один на другой, как волны на песок. Я не увижу не-Шона в Эс-Суэйре и поэтому мне немного грустно.
Самую малость.
– Как же монета оказалась у тебя?
– Доминик сказал мне – она лежала в паспорте той испанки. – С некоторых пор я избегаю имени Мерседес. – Паспорт он купил у полицейских. И когда я попросила его принести одну вещь от одного человека… Он и принес эту монету, потому что того человека не оказалось на месте. А Доминику не хотелось расстраивать меня. Он очень нежен со мной, Доминик.
– Ты не можешь дать ее мне?
– Конечно.
Все эти дни я ждала вопроса о монете, поэтому она сразу возникает в моей руке.
– Когда-то я подарил ее Франсуа. – Не-Шон подбрасывает монету на ладони. – А теперь она снова вернулась ко мне. Жаль, что у вас не было времени узнать друг друга получше. Вы были бы отличной командой.
«Отличная команда» – рефрен сегодняшнего дня.
– Приезжай ко мне в Эс-Суэйру.
– Может быть.
Я все еще зову с собой не-Шона прекрасно зная, что он никуда не полетит. Да и сама я не знаю, что будет со мной в Эс-Суэйре. Отель заложен, и Доминику с трудом удалось избежать ареста за подкуп должностных лиц. Очевидно, без знакомств не-Шона в полицейском департаменте не обошлось. Но все это – неважно. Важно лишь возвращение домой.
Я закрываю глаза, и прямо передо мной возникает сине-белая Эс-Суэйра, и длинная ленивая полоска пляжа, и выточенные из жести фигуры серферов на волнах, и воздушные змеи в небе и мальчишки, играющие в футбол. Стать Рональде, стать Рональдиньо – не такая уж это запредельная мечта.
Все должно получиться. Все.