— Вот! — возликовал Якоб. — А ваше сиятельство еще сомневается…
— До вечера ждать не будем, — твердо заявил Луринга. — Все ясно?
— Ваше сиятельство, — выскочил из караулки контрразведчик, — Командир гарнизона полдюжины бойцов из числа откомандированных на фронт выделит, а вы их бумаги в комендатуру передадите. Договорились?
— Договорились, — легко согласился граф. И то верно — все спокойней ехать будет.
— Эдмунд! Гони своих парней!
— Ваше сиятельство, у меня только пятеро верховых, — подошел к нам командовавший гарнизоном лейтенант, в котором я, к своему немалому удивлению, узнал бывшего охранника городской тюрьмы Ронева. Вот уж вправду говорят: мир тесен.
— Ничего страшного. — Рауль забрал бумаги и остановил уже начавшего отсчитывать монеты Эдмунда: — Не надо, до Магрева они по моему ведомству числиться будут.
— Как скажете, — не стал спорить служивый, сунул кошель с серебром обратно в карман и только тут заметил сидевшего в карете помощника коменданта: — Карл! Никак уезжаешь?!
— Так и есть, — улыбнулся парнишка. — Может, вернусь еще…
— Удачи!
— Пьер, впрягай лошадей! — крикнул граф. — Эдмунд, когда будут готовы ваши люди?
— Чего встал? — обернулся лейтенант к топтавшемуся поодаль пехотинцу. — Теперь под командование его сиятельства переходишь, — Вздохнул и пояснил графу: — Сын это мой, старший. Все на войну рвался оболтус, и вот оно как…
— А верховые где?
— В конюшню побежали, сейчас будут…
Долго ждать верховых и в самом деле не пришлось, вот только дальше наш выезд опять не задался — дорога оказалась занята тянувшимся в объезд крепости длиннющим госпитальным обозом. На крытых соломой телегах ехали раненые бойцы: кто-то валялся плашмя, кто-то, свесив ноги, сидел и трепался с соседями. Некоторые и вовсе брели по обочине, и было непонятно, то ли легкораненым не хватило мест, то ли выздоравливающие решили немного поразмяться.
— Не к добру это, — только и буркнул выглянувший из кареты Ловкач.
— С каких это пор ты таким суеверным стал? — усмехнулся я.
— Это не суеверие, — поморщился мошенник, — а голый расчет. Не стоит лезть туда, где люди убивают друг друга в таких количествах.
— Люди и еретики, — поправил его Карл.
— Что?!
— Убивают друг друга люди и еретики.
— А еретики разве не люди?
— Не все.
— Тоже верно, — вздохнул я. Будь все еретики людьми, и необходимости в нашей поездке не было бы вовсе…
— Когда мне лук дадут? — встрепенулся вдруг Эдвард.
— Зачем он тебе сейчас? — устало посмотрел на него граф.
— Я с ним себя уверенней чувствую, — признался лучник.
— А я бы себя уверенней чувствовал, — тут же заявил Якоб, — отправься мы на полдень, а не наоборот.
— Закрыли тему, — хлопнул ладонью по скамье Рауль. — Поговорите еще у меня, быстро за каретой маршировать отправитесь.
— Не обращай внимания, — посоветовал я ничего не понимающему Карлу и, подняв воротник куртки, закрыл глаза. Уснуть не усну, но сил смотреть на эти кислые физиономии уже не оставалось.
— А давайте я вам фокус покажу? — зашуршал картами Ловкач.
Ну не затыкать же еще и уши? Эх…
В Магрев мы прибыли к десяти часам следующего дня. И это еще повезло: все дороги были переполнены армейскими колоннами и беженцами, а документы проверяли чуть ли не на каждом перекрестке. И понятное дело, наша странноватая компания никак не могла спокойно миновать ни одного поста. Да и разъезды постоянно цеплялись.
И тем не менее мы прибыли. И Пьеру даже не пришлось разбираться в хаосе запутанных улочек марнийской столицы: прямо на въезде в город нас дожидался состоявший на побегушках при после Стильга мальчишка. Этот проныра окружными путями — зато минуя толчею центральных проспектов — вывел нас к комендатуре, а когда граф сдал сопроводительные бумаги солдат, указал дорогу к посольству.
— Кареты пусть во двор загонят, ваша милость, — посоветовал он и соскочил на мостовую. — Господин посол просил вас незамедлительно к нему зайти.
— Что там стряслось еще? — тяжело вздохнул толком не выспавшийся за ночь Рауль, поднялся на крыльцо посольского особняка и конечно же не забыл про меня: — Себастьян, пошли.
— Проходите, ваше сиятельство, — распахнул дверь один из дежуривших на крыльце охранников.
Посол что, всему городу о нашем прибытии раструбил?! Вот ведь…
Мы зашли в особняк, и мальчишка-посыльный проводил нас в приемную на второй этаж, где, помимо скучавшего у окна охранника, оказался лишь что-то аккуратно записывавший в толстую амбарную книгу секретарь. Потревоженный сквозняком воздух заставил затрепетать огоньки свечей, нахмурившийся мужчина оторвался от бумаг и сунул перо в чернильницу.
— Чем могу служить?
— Господин посол пожелал нас видеть, — старательно пряча улыбку, ответил граф.
— Как о вас доложить? — насторожился чиновник.
— Граф Луринга…
Секретарь при этих словах даже будто ростом меньше стал.
— И сопровождающий, — заявил я таким тоном, словно был никак не меньше, чем путешествующим инкогнито принцем крови.
— Проходите! — Чиновник, выскочив из-за стола, метнулся к одной из дверей, — Господин посол вас ожидает!
В отличие от приемной в просторном угловом кабинете оказалось многолюдно. Нестерпимо воняло табачным дымом; люди, столпившиеся вокруг разложенной на столе карты, галдели, толкались локтями и перебивали друг друга.
— Господа! — призвал всех к тишине хозяин кабинета, поднявшийся на ноги при нашем появлении, — Господа! Давайте пока прервемся и продолжим обсуждение через… — он посмотрел на висевшие на стене ходики, — через час. И большая просьба не задерживаться.
Посольские чиновники и армейские офицеры потянулись на выход, я дождался, пока они покинут помещение, и прикрыл дверь. Впрочем, двое из тех самых господ призыв посла проигнорировали: плотно сбитый мужчина средних лет в темно-синем камзоле строгого покроя так и продолжал пялиться на карту, а вот развалившегося в одном из кресел худощавого молодого человека в белой рубахе, светло-серой жилетке и просторных штанах для верховой езды куда больше заинтересовали наши персоны.
— Господин Луринга! — вышел из-за стола посол и протянул графу руку. — Мы вас заждались!
— Здравствуйте, дорогой Ликре, — радушно улыбнулся в ответ Рауль. — Думаю, сейчас мы вполне можем обойтись без господ.
— Несомненно, — кивнул явно лично знакомый с Лурингой посол и указал на стоявшего у стола мужчину: — Позвольте представить командующего полуночной армией генерала Молье.