Перед ним был узкий длинный коридор. Впереди мелькнул свет фонарика. Сергей двинулся на свет.
Полищук подошел к очередному разветвлению подземного хода. Пока все шло удачно. Ольга сослужила ему последнюю службу и тихо сошла со сцены, избавив его от необходимости брать грех на душу. Лишний грех. Потому что грехов у него на душе было предостаточно. И еще немало придется взять… Он проверил пистолет с глушителем у себя под курткой. Из него он собирался застрелить Ольгу, из него он должен будет убить тех трех негодяек, которые посмели встать у него на пути. Хотя, возможно, судьба будет к нему благосклонна и они сами погибнут в этом подвале, напичканном смертельными ловушками…
Холодок пробежал по спине, он прекрасно понимал, что у него самого гораздо больше шансов погибнуть тут, в подвале. Ведь у тех была инструкция Черкасова, а он шел вслепую. Задержавшись ненадолго из-за Ольгиной смерти, он отстал от них и не знал теперь, куда идти.
Далеко впереди в левом проходе раздался усиленный эхом женский визг. Полищук повернул налево. Судьба опять подала ему знак.
– Катька, что ты визжишь как резаная! – злилась Жанна. – Ты что, хочешь, чтобы все нас услышали? Подумаешь, мышку увидела!
– Ничего себе, мышка. Такая крысища! С хорошего бультерьера будет. Можно подумать, что ты сама крыс не боишься. И кто, скажи на милость, может быть глубокой ночью в этом подвале?
– Не знаю, не знаю, – протянула Ирина, тревожно оглядываясь, – не нравится мне здесь. Звуки какие-то подозрительные. Жанна, а ты дверь гаража за нами закрыла?
– Кажется, только прикрыла, – неуверенно ответила Жанна, – как-то страшно стало – вдруг потом обратно не выйдем?
– Ладно, что сейчас об этом. Сейчас нам надо… Второй налево, третий направо… точно, снова второй проход налево. Теперь внимательно: это первый проход справа, теперь второй… пригибайтесь!
– Низко? – прокряхтела Катька.
– Чем ниже, тем лучше. Хочешь живой остаться – ползи по полу.
Катька действительно послушно поползла по-пластунски. Жанна нагнулась и закашлялась.
– Ты что, куришь? – удивилась Ирина. – Нашла время!
– Я на нервной почве, – устыдилась Жанна, – что-то мне нехорошо… Девочки, глядите на дым!
Луч Ирининого фонарика осветил дым от сигареты. Освещенный дымок, как пыль в солнечной комнате, сделал видимым еще один тонкий и четкий луч, пересекавший коридор от стены к стене на высоте примерно метра.
– Вот почему надо было пригибаться! Здесь ловушка – луч с фотоэлементом или еще что-то в этом роде. Если не пригнуться, эта штуковина сработает.
– И что будет? – испугалась Катерина.
– Черт его знает! Лучше нам про это не знать. Уходим скорее отсюда.
Больше подземный ход не разветвлялся, и через несколько минут коридор закончился тупиком. Остановившись перед глухой бетонной стеной, Ирина обшарила ее лучом фонарика.
– Где тут, черт возьми, надо вставить карту?
– А как в записке?
– Вставь карту!
– Не пропускай слова, – сердилась Катерина.
– Перекрестясь, вставь карту.
– Крестись!
– Да в жизни я не крестилась!
– Сказано перекреститься – значит, надо!
Ирина пожала плечами, но спорить с Катериной не стала. Она машинально осенила себя крестным знамением правой рукой с зажатым в ней фонариком. Катя внимательно следила за лучом и удовлетворенно вскрикнула, когда Ирина завершила знамение:
– Вот оно!
На левой стене коридора была отчетливо видна небольшая узкая прорезь.
– Толковый человек был этот Черкасов, несмотря на то что ворюга, – пробормотала Ирина. – Катька, не зазнавайся. – Она вставила карту в прорезь.
Раздалось тихое гудение, и стена в конце коридора медленно отъехала в сторону. Перед подругами в скудном свете фонаря открылось большое помещение, заставленное металлическими шкафами. Шкафы, как в камере хранения на вокзале, были разделены на пронумерованные секции.
– Ура! – завизжала Катерина. – Вот оно, мы добрались до цели!
– Тише! – Жанна выглядела очень озабоченной. – Девочки, как-то мне неспокойно.
– Так-так, – вспоминала Ирина, – двенадцатый сектор… Вот номера секторов, с краю шкафа, внизу… это четвертый, пятый… восьмой… десятый… А вот и двенадцатый. Третий уровень, надо полагать, снизу. Это хорошо, что не над потолком – как бы мы туда забирались. Номер четырнадцать – вот он. Ну, девочки, вот теперь мне действительно хочется перекреститься. Я вставляю карту.
Раздался легкий щелчок, и дверца шкафчика без усилия распахнулась. Ирина засунула внутрь руку и вытащила черный полиэтиленовый пакет, вроде тех, в которые складывают мусор. С сердцем, бьющимся сразу в нескольких местах, но только не там, где полагается, она развязала пакет. Жанна и Катя, отталкивая друг друга, полезли рассматривать его содержимое.
Большое темное помещение огласилось дружным воплем восторга. Визжала не только легкомысленная эмоциональная Катерина, но и сдержанная Ирина, и даже деловая язвительная Жанна. Трудно было ожидать от них сдержанности при виде миллиона долларов наличными.
Полищук, стараясь не шуметь, шел в направлении звуков, издаваемых тремя идиотками. Не женщины, а стадо слонов, вернее, судя по визгам, стая обезьян. Конечно, он не заметил тонкий луч, пересекавший коридор на высоте метра. На секунду перекрыв луч, он вызвал срабатывание фоточувствительного датчика в стене коридора.
На пульте в кабинете дежурного зажглась красная лампочка. Дежурный снял трубку и доложил:
– Срабатывание сигнализации на объекте А-15.
Подполковник ФСБ, получив это сообщение, тут же снял трубку специальной связи и произнес:
– На объекте А-15 сработала сигнализация. Нарушение периметра.
Крошечный человечек, ножки которого не доставали до пола, когда он сидел в кресле за своим огромным письменным столом, услышав донесение, потер маленькие ручки и улыбнулся:
– Ну-ну, кого, интересно, мы поймали на наживку покойного Глебова?
Крошечного человечка очень боялись коллеги и подчиненные, за глаза называя его Кровавым Карлой или Черномором. Страшный в гневе, мстительный и злопамятный, он долго мог таить ненависть под маской показного добродушия. Малознакомые люди не воспринимали всерьез такого маленького человечка, и зачастую это дорого им обходилось.
Черномор нажал клавишу интеркома и отдал приказ:
– Объект А-15 изолировать. Выслать группу захвата.
В помещении архива неожиданно загорелся тусклый дежурный свет, показавшийся ослепительным после полной темноты. Ирина испуганно огляделась и бросилась к проему, через который они вошли несколько минут назад. На ее глазах бетонная стена плавно встала на свое место и, будто этого было недостаточно, сверху опустилась стальная решетка, перекрыв сам дверной проем. Затравленно озираясь, Ирина побежала вдоль стены, прижимая к груди мешок с деньгами. Жанна ринулась в другую сторону, а Катерина, совершенно обалдевшая, стояла столбом, громко вопрошая: