Сопровождаемый недовольными взглядами трех волхвов, вербовщик раздвинул пустующие корзинки, протиснулся между идолами дальше, к трем самым высоким столбам, взирающим на наглеца глубоко врезанными в древесину глазами.
— Главный, конечно же, Велес. Второй должна быть Триглава, третьим Даждьбог… — Он оглянулся: — Избор, почему они все с бородами? Кто из них женщина?
— Ты чего?! — испуганный подобным поведением, кинулся к нему молодой чародей. — Гнева божьего ищешь?
— А, брось, Избор, — небрежно отмахнулся Ротгкхон. — Они нас и так не любят. Хуже уже не станет. Давай указывай, который за дожди отвечает?
— Похвист… — показал на идола среднего роста волхв.
— Отлично! — Вербовщик начал ломать столики и решетки, скидывать их к основанию столба с ликом повелителя непогоды. — У тебя кресало с собой? Разжигай! Подогреем хозяина ливней — может, и небо отогреется.
— Нет! Нельзя этого делать! — наконец прорезался голос у старых служителей святилища. — Гнев Похвиста будет страшен!
— Ты знаешь, что такое месть, старик? — остановился Ротгкхон, держа в каждой руке по ивовой корзине. — Нам мешает этот дождь, и если мы не можем его остановить, то хотя бы отомстим его хозяину. Намоленный многими поколениями идол обладает великой силой. Если он сгорит, Похвист испытает такое же бессилие, какое ныне испытываем мы. Этим с ним и сквитаемся. Бог потеряет былую мощь на много, много веков… Хотя тебе ли мне это рассказывать? Ты и сам все знаешь!
Вербовщик смял пару корзин и метнул в заготовленную для костра кучу палок, деревяшек и прутьев, наклонился за следующими.
— Нет, не смей! — Другой старец кинулся вперед и крепко вцепился в края корзины, навалившись на нее всем телом.
— Ты не отомстишь! — вскинул тощие белые руки первый волхв. — Ты приведешь его в бешенство! И оставшихся у него сил хватит, чтобы обрушить на тебя кару всех земных стихий!
— Что он обрушит? — Ротгкхон отпихнул корзину, пересек святилище, схватил волхва за уши, резко притянул к себе, к самому лицу и шепотом потребовал: — Посмотри мне в глаза, старик! Посмотри внимательно, дотянись до самой сути! Я похож на человека, которого способны испугать Похвистовы стихии? Похож? — так же резко он отпихнул старца и закончил: — В том океане, где я вожу свой корабль, нет власти Похвиста. Там царят другие боги. Избор, хватит слов, поджигай. Поджигай! Быть личным врагом одного из богов куда почетней, чем сгинуть в безвестности! Тебе что важней, жизнь или слава? — Ротгкхон перехватил метнувшегося к идолу старика. — Поджигай!
— Нет, не смейте! — чуть не заплакал старый волхв. — Нет, остановитесь!
— Мы остановим дождь, — вдруг тихо пообещал третий.
— Избор… — вскинул руку Лесослав и повернулся к старцу: — Это другой разговор. Тогда начинайте. Прямо сейчас. Костер в обмен на ясную погоду.
— Что же ты делаешь, Стожар? — простонал первый из волхвов.
— Если они не боятся гнева богов, Шумило, нам не удастся их остановить, — ответил тот. — Иной силы за нами нет. Но мы спасем идола.
— Мы погубим Ондузу.
— Вспомни пророчество вещей Ружицы на восшествие Стрежислава… — Волхв приложил руку к губам, сердцу и солнечному сплетению. — Пока молодой князь на нашем столе, ноге ворога за стену Ондузы переступить не удастся. Стрежислав жив, он в городе. Мурому нас не одолеть. Ныне наш священный долг — спасти Похвиста.
— Быть посему, — согласно склонил голову Шумило. — Мы сохраним Похвиста. Язвец, иди в круг.
Последний из волхвов поднялся с корзины, приблизился к остальным.
— Ступайте из святилища, богохульники, — потребовал Стожар. — На вас гнев богов, вы помешаете обряду.
— Хорошо, — согласился Ротгкхон. — Только костер не разбирайте. Коли снова польет, мы вернемся назад.
Избор уже дергал его за руку, и они вместе вышли в рощу, отошли к дальним яблоням, остановились под одной из густых крон.
— Неужели ты и вправду не страшишься гнева богов, Лесослав? — свистящим шепотом спросил молодой волхв.
— Как тебе ответить… — почесал уже порядком волосатый подбородок Ротгкхон. — Скажи, тебя когда-нибудь пытались стоптать две сотни кованой булгарской конницы?
— А-а-а… — У Избора буквально отвисла челюсть. — Да. То есть нет. То есть да, я все понял. Тебе все равно, тебе даже без гнева богов бывает страшнее… Но ведь, когда ты умрешь, Похвист может подкараулить тебя у Калинова моста и столкнуть в реку Смородину, прямо в горящую смолу!
— Меня там и без него будет поджидать изрядная толпа, Избор, — рассмеялся вербовщик. — Но у меня неплохие навыки в «рукопашке». Как-нибудь прорвусь… Ой, ты глянь, вроде затихает… Не обманули старикашки.
— Это сильные и мудрые волхвы, — тихо поправил его Избор, слегка набычившись.
— И поэтому лишний раз мы их дразнить не станем, — подмигнул ему Ротгкхон. — Айда к князю. Похвастаемся, что ты самый крутой чародей на все окрестные города.
— Я… Я тебе очень благодарен, Лесослав, — начал было волхв, но вербовщик его быстро перебил:
— Мы же друзья, Избор! Да и дело общее делаем. Пошли к князю!
И оба раза на упоминание Святогора не по титулу его собеседник так и не обратил внимания. Даже не дрогнул. Похоже, у далекого Вышемира намечалась изрядная проблема. Если дружина возьмет булгарский город, на волне славы и восторга дружины своим воеводой может случиться всякое…
* * *
Завтракать Лесослава нежданно пригласили к княжескому столу. Впрочем, отъедался Святогор тем же самым, что и остальная дружина: кашей с салом и разваренной крупкой из сушеного, мелко рубленного мяса. И по тому же обычаю — ел он большой серебряной ложкой вкруг из большого общего котла.
— Стало быть, так ныне поступим. Горислав, бери полусотню, уходи на юг по Итильскому тракту на два дня пути. Коли ворога встретишь, себя не выдавай, назад отворачивай, вестника с заводными вперед себя посылай.
— С иных мест тоже могут рати подойти Ондузе в помощь, — пробурчал себе в бороду Журба.
— Порубежным городам большой силы не собрать, — слегка качнул головой из стороны в сторону Святогор. После завтрака щеки паренька порозовели, отчего безусый княжий сын казался еще моложе. — Ближние дозоры упредят, у города встретим. Коли полусотни во все стороны рассылать, никаких ратей не напасешься.
Он еще немного помолчал, глядя на опустевший котелок. Видать, неизвестность с посыльными, отправленными из осажденного города, и возможное подкрепление врагу изрядно тревожили воеводу.
— Избор, — наконец выдохнул он. — Руны готовь, будущее наворожить попытайся. Есть ли беды близкие, не видно ли крови большой в ближние дни. А ты, Лесослав… Ты ныне сотник, ступай сотню свою принимай. С черной тебе работать надобно, ее под свою руку и бери. А Заслава, Журба, в секрет у реки отправь. Он воин бывалый, от него там пользы больше будет, нежели новиков пасти.