— А я, по-твоему, взял колье у Зарудного из чистого интереса? — разозлился Маркиз. — Приключений мне, видите ли, мало было на собственную голову... Нет, милая, интерес тут ни при чем, это работа!
— А моя работа — здесь! — отрезала Ольга и отвернулась к зеркалу.
— Ты, как выражался мой дедушка, хочешь и на елку влезть, и задницу не уколоть! — рассердился Маркиз. — Так не бывает.
— Послушай, — снова повернулась к нему Ольга, — это не обсуждается. Расстанемся по-хорошему, мне скоро на выход. Да и ты зря тратишь время.
— Разумеется, — буркнул Маркиз, — ты не маленькая, знаешь, что делаешь.
— Оленька, — донеслось из коридора, — на выход!
Маркиз встал и вышел, не обернувшись.
Часом раньше в квартире старого скупщика раздался звонок мобильного телефона.
Кузьмич, услышав, отчего-то заторопился, пробежал коридор и чертыхнулся, наступив в темноте на какого-то кота. Кот зашипел, блеснул зелеными глазами и пропал в дебрях квартиры.
У себя в кабинете Кузьмич долго искал затерявшийся в грудах вещей мобильник, но тот звонил и звонил. Кузьмин наконец отыскал телефон под персидским ковриком семнадцатого века, который принес ему недавно вор по кличке Сверчок, ограбивший квартиру вдовы профессора-востоковеда.
— Хм, — раздалось на том конце линии, и Кузьмич сразу же понял, кто с ним сейчас будет разговаривать.
Ноги его подкосились, в горле отчего-то пересохло, он присел на стул и приготовился к неприятному разговору. Звонил, несомненно, Зарудный.
— Я недоволен, — начал он без всякого предисловия, — вы гарантировали, что с вашим человеком все пройдет как по маслу, что с ним не может быть никаких накладок.
— Я был уверен, — пробормотал Кузьмич, — он просто вынужден был согласиться на мое.., на ваше предложение.., ему ничего больше не оставалось.
— И тем не менее он отказался, — констатировал Зарудный. — Таким образом вы допустили утечку информации.
— И ваши люди тоже, — буркнул Кузьмич, который сообразил, что Маркизу удалось уйти живым от посланной погони.
— Да, он оказался весьма проворным.
И голова у него отлично соображает, а главное — быстро.
— Я же говорил, — осмелился вставить Кузьмич.
— Конечно, его устранение — это вопрос времени, — продолжал Зарудный спокойно, — но дело в том, что, во-первых, времени очень мало, а во-вторых, может просочиться информация об этом деле, а это недопустимо. Так что ты, Кузьмич, очень меня подвел.
В голосе Зарудного появились человеческие нотки, и от этого Кузьмич еще больше испугался.
— Отчего вообще ты остановил свой выбор на этом... Маркизе? — спросил Зарудный.
— Вы сказали, что нужен ловкий, сообразительный человек, мыслящий не совсем традиционно, — вздохнул Кузьмич. — Сами знаете, что сейчас происходит в городе. Все бандитские группировки заняты друг другом. Потому что эти.., златолицые, как их называют, в масках и с мечами, рубят ихнюю братию на капусту почем зря.
— Слышал, — усмехнулся Зарудный. — Дело доходит до абсурда. Братки сидят по домам и шепотом пересказывают друг другу леденящие подробности. Мистики в этом деле наворочено — жуткое дело! В церковь стали бегать...
— А отрубленных голов так и не нашли, — подхватил Кузьмич. — Сами посудите, можно ли к ним сейчас обратиться для серьезного дела? А Маркиз — сам по себе человек, всегда один работает.., ну, берет напарников, когда нужно. И тут как раз такое совпадение случилось, что колье он взял...
Кузьмич просто физически ощутил, как на том конце линии Зарудный озверел.
— Мне не нравятся совпадения, — прорычал он.
— Что делать, — по-стариковски вздохнул Кузьмич, — уж не обессудьте, но больше никого предложить не могу.
— Значит, все-таки Маркиз... — протянул Зарудный. — Ну ладно, найдем, чем заставить... К вечеру человека за колье пришлю.
Надежда Николаевна проводила тетю Васю до отдела искусства Древнего Востока и оставила там. Она решила, что заслужила немного времени для спокойной прогулки по Эрмитажу. Все было на месте, все такое привычное, с детства знакомые экспонаты.
Надежда в который раз возблагодарила Бога, что ей повезло родиться в большом городе, да не где-нибудь, а в Санкт-Петербурге, где есть такой замечательный музей, как Эрмитаж. Она зашла в зал, где стояли знаменитые часы-павлин, и полюбовалась из окна на очаровательный висячий сад. На уровне второго этажа была насыпана земля и росли цветы и настоящие деревья. Из других окон была видна Нева, обычно свинцово-серая, но сегодня в ней отражалось синее осеннее небо.
Надежда постояла немного у окна, вздыхая и скучая по мужу. Отчего они никогда не ходят вместе в Эрмитаж? Ему вечно некогда, он все время работает. Конечно, сейчас жизнь такая, что без работы не проживешь, но вот она, Надежда, вроде бы и работает не так много, а времени у нее вечно не хватает. Так что надо еще спасибо тете Васе сказать, что вытащила ее, Надежду, в Эрмитаж.
Надежда вспомнила про тетю Васю, охнула и заторопилась на третий этаж, где в зале с ассирийскими экспонатами они договорились встретиться с теткой.
— Надя! — окликнула ее тетя Вася в зале испанского искусства.
Надежда с ходу пролетела ползала, притормозила у двух апостолов Эль Греко, которые укоризненно глядели на нее со стены, и обернулась.
Тетя Вася сидела на бархатном диванчике и выглядела не то чтобы присмиревшей, но какой-то тихой. Не было грозного огня в ее глазах, пенсне не сидело на носу, а тихо висело на шнурочке, и она совсем не была похожа на Станиславского. Надежда поняла, что тетка очень устала. Утомленная, очень старая женщина...
— Тетя Вася, вы как здесь? Решили свои проблемы?
— А нет никаких проблем пока, — улыбнулась тетка. — Выставка приедет через два дня, хотела я походить по Эрмитажу, вспомнить, да вот что-то утомилась...
— Может, вам плохо? — забеспокоилась Надежда.
— Пойдем-ка мы на воздух, — сказала тетя Вася, — только хорошо бы где-нибудь чайку выпить.
Они устроились тут же, в кафе на первом этаже. Тетя Вася медленно прихлебывала чай и невидяще смотрела перед собой, потом тихо заговорила:
— Я жила на Васильевском острове, преподавала в университете, писала книгу об ассирийской космогонии классического периода, казалось бы — какое отношение ассирийская космогония имеет к политике?
Но один бездарный доцент, от чьей теории я не оставила камня на камне в своей работе, написал на меня донос. Якобы я в своих исследованиях сошла с рельсов классового подхода, отклонилась от марксистских научных методов.., короче, я еще очень легко отделалась, мне дали всего пять лет. Видимо, сказалось то, что Ассирия вряд ли засылала к нам своих шпионов.