Допустим, я могу предположить, что в вашем окружении нашелся недобросовестный человек, предположим — только предположим, — что это ваш секретарь, который, на мой взгляд, слишком любопытен, — Лангман покосился на дверь кабинета, и в ту же секунду за дверью послышался негромкий звук, как будто там что-то упало, — предположим, что этот недобросовестный человек каким-то образом связался с грабителями, похитившими экспонаты из вашей коллекции, и завладел статуэткой. Затем он резонно рассудил, что ваш кабинет — это самое надежное место, где эту статуэтку можно спрятать, что уж здесь-то ее точно никто не станет искать. Вопрос о том, как он проник в ваш сейф, я пока не поднимаю .
— Вон, — заорал барон, — вон, скотина!
Вы что, думаете сделать из меня круглого дурака? Не забывайте, с кем вы имеете дело!
Я вас в порошок сотру! Вы ничего не докажете! Ваш дурацкий прибор никакой суд не примет во внимание Вам никогда не получить ордер на обыск!
— Прошу вас выслушать меня, господин барон, — продолжил Лангман своим сухим шелестящим голосом, никак не реагируя на взрыв эмоций, — я хочу сделать вам от лица страховой компании заманчивое предложение. Вы подписываете вот этот документ, — детектив открыл кожаную папку и положил на стол перед бароном лист бумаги, — документ, в котором подтверждаете, что страховая компания АСЕ возвратила вам похищенную у вас во время экспонирования в России ассирийскую золотую статуэтку, в связи с чем вы выражаете компании благодарность за быструю и оперативную работу и не имеете к ней никаких имущественных претензий. Полученную от страховой компании в качестве компенсации денежную премию вы обязуетесь возвратить в течение.., допустим, двух недель с момента подписания настоящего протокола.
— Вон! — снова заорал барон, схватив документ и разорвав его в клочки. — Вон, наглец! Вон, пока я не вызвал охрану, чтобы вас выставили взашей!
— Не волнуйтесь, господин барон, — совершенно спокойно продолжил Лангман, вынув из папки и положив на стол еще один лист, — если это доставит вам удовольствие, вы можете порвать и этот экземпляр протокола, у меня найдется еще. А что касается вашего предложения покинуть этот кабинет.., пожалуй, я над ним подумаю. Может быть, действительно имеет смысл возвратиться к воротам вашею поместья, где находятся приглашенные мной корреспонденты нескольких ведущих газет и телекомпаний, ожидающие от меня сенсационного сообщения. Думаю, если прямо там, перед воротами имения, я проведу небольшую пресс-конференцию...
— Наглец, — повторил барон гораздо тише, — скотина! Как вам удалось пристроить свой чертов маяк на статуэтку?
— Пусть это останется моей маленькой профессиональной тайной. — Лангман чуть заметно улыбнулся, что случилось с ним, вероятно, впервые в жизни, и потупил взор.
— Где я должен подписать? — спросил барон Гагенау, окончательно справившись со своими эмоциями и снова сев за стол.
Маркиз с Лолой шли по длинному коридору отеля, была глубокая ночь.
— Зайди ко мне, — попросила она перед своей дверью, — нам нужно поговорить.
Он вошел и сел в кресло. Если бы Лола не была так взволнована, она заметила бы, как он напряжен.
— Что ты собираешься делать дальше, — наконец спросила она, — теперь, когда у нас есть деньги?..
— Теперь, когда у нас есть деньги, — перебил он, — я умру от скуки, если стану владельцем отеля. Лола, я — не деловой человек!
— Как раз ты — очень деловой человек, — заметила она, — но не в том смысле...
— А что собираешься делать ты, Лола?
— Я поживу в Европе, наведу лоск, избавлюсь от славянского акцента, а потом, наверное, попробую пробиться на сцену. С деньгами это будет не слишком сложно.
Они помолчали, Лола поглядывала на Маркиза исподтишка, но так и не дождалась от него никаких слов. Чувствуя, что пауза неприлично затягивается, она заговорила сама, решившись:
— Макс завтра утром уезжает в Ниццу — так, оглядеться, отдохнуть. Он звал меня с собой...
— Вот как? — Маркиз поднял брови.
— Ну, чтобы я была не одна, а то еще плохо ориентируюсь... Леня, я ведь всегда говорила, что мы с тобой по-разному смотрим на то, чем занимались!
— Я понял. — Маркиз резко встал и направился к двери. — Счастливого вам пути.
Лола в бессильной злобе запустила туфлей в захлопнувшуюся за ним дверь.
Молодой мужчина приятной внешности, дорого и со вкусом одетый, завтракал в ресторане отеля. Лицо его было мрачно. Он махнул рукой официанту, заказывая вторую чашку кофе, и от скуки взял немецкую газету. Делать было решительно нечего, настроение было отвратительным. Поезд в Ниццу ушел час назад.
Внезапно на газету упала тень. Маркиз поднял голову и увидел стоящую рядом со столиком Лолу.
— Ты.., ты не уехала?
— Да знаешь, — смущенно начала Лола, — я так подумала.., он, Макс, зануда такой стал, деньги считает, у немцев научился.
Все время меня поправляет, чтобы по-немецки правильно говорила — скука смертная! Ой, а что это ты тут читаешь? — Она выхватила у Маркиза газету. — Слушай, на следующей неделе здесь открывается выставка ювелирных изделий из собрания раджи Ассама! Там есть такое изумрудное ожерелье! Застраховано, между прочим, на пятнадцать миллионов!
— Лола, ты с ума сошла! — с неподдельным ужасом в??кричал Маркиз — А хотя...
И они дружно склонили головы над снимком в газете.