– Старик? Это ты? – спросил фигуру Ладомар. Ему стало стыдно за такое обращение, но тот ведь не представлялся. Замаскировав смущение нахальством, он добавил:
– Хоть бы лучину зажег, не видно ж ничего, словно в задницу Усмия глядишь.
– Он спать ушел, по-моему, – робко произнесла гостья. Все-таки Исса. Ладомар почувствовал, как неожиданно у него пересохло в горле. Мысли мыслями, но на деле все смотрится не так разухабисто.
– Ты чего тут делаешь? – удивился паладин. Он нащупал на подоконнике огниво и зажег масляную лампу, которую заприметил еще утром. В тусклом свете лицо девушки приобрело особую красоту.
– Я сама не знаю, – ему показалось, что она не отрывает от него глаз.
– Не знаешь, где тут чего пожевать можно найти? – Ладомар опять смутился, проклиная себя за непривычные чувства. Робость никогда не была его отличием.
Девушка покачала головой.
– А Таната где?
– Спит, – тихо произнесла она.
– И тебе бы пора, – заметил Ладомар. Он присел напротив нее, через силу заставив себя не отводить от Иссы глаз. Хоть как-то попытался побороть смущение.
У нее было странное выражение лица. Словно она чего-то боялась, но старалась не показать своего страха.
– У тебя все в порядке? Я не ждал тебя сегодня увидеть.
– А мне показалось, что ждал, – вдруг улыбнулась Исса, и паладину показалось, будто в ее глазах полыхнул огонь.
– Ну, может быть, я соврал, – сорвалось с языка Ладомара, и он тотчас заполнил неловкие слова многозначительной усмешкой. Образ негодяя играть проще.
Девушка промолчала, но от ее взгляда ему стало жарко.
– Ладно, пойду, поищу чего попить, – он резко поднялся, но тут Исса схватила его за руку.
– Мне кажется, что ты меня боишься, – неожиданно сказала она. – Очень зря. Сядь, я сама принесу.
Ладомар послушно сел, не отводя глаз от красавицы.
– У нас в Анхоре порядки не те, что у вас на юге. Таната мне много рассказывала про знакомых ей южан. Про тебя и Старра. Интригующе, поверь мне.
Глухо стукнули кружки. Исса, как оказалось, значительно лучше паладина сориентировалась в потемках.
– Вы другие… И посмотрев на тебя я поняла, что она была права.
Ладомару совсем не хотелось что-либо говорить. Ему казалось, что любое слово способно разрушить теплоту и необычность момента.
Исса скользнула обратно, поставила перед паладином кружку и обхватила свою тонкими ладошками. Глотнула, не сводя с него прелестных глаз.
– В тебе есть то, чего не хватает в наших мужчинах. Что-то звериное, дикое, манящее.
Ладомар машинально взял кружку и сделал большой глоток. Молоко? Откуда здесь молоко?
– Жалко только, что все закончилось так быстро, – грустно добавила девушка.
– Сегодня днем я понял, что все только начинается, – задорно улыбнулся ей паладин.
Странная волна пришла откуда-то изнутри, накрыла тело теплом, распространилась до кончиков пальцев и ринулась обратно. Ладомар выронил кружку и откинулся на спинку стула, изумленно хватая ртом воздух. Горячие точки сходились в груди, пульсировали, наращивая ритм все быстрее и быстрее. Паладин растерянно уставился на Иссу, попытался было что-то сказать, но внутренний барабанщик выбил из легких воздух. Девушка сделала еще один небольшой глоток из своей кружки и отвела взгляд. Дрожь в солнечном сплетении вдруг прекратилась, за миг до того, как скопившееся тепло ринулось вверх, в голову.
Сознание воина Небесного Горна провалилось в небытие.
Исса неторопливо допила холодный чай, стараясь не смотреть на глупо улыбающегося мужчину, безвольно обмякшего на стуле. За окном глухо лаял неспокойный пес. Девушка вздохнула, и потянула из рукава свиток. Надорвала его и откинулась на спинку стула, скрестив на груди руки. Сдув упавшую на лицо прядь волос, она взглянула в окно. Все прошло хорошо. Лев был настойчив, и приказал любым способом опоить сбежавшего Координатора. Хранитель Присяги доходчиво объяснил девушке, что если ей придется для достижения цели согрешить телом, то грех снимут, но если она поставит собственную честь выше интересов Ордена… Слава Братству – не дошло до…
Каратели возникли в комнате через полчаса. Без звука, без колыхания воздуха. Астролог застыл посреди комнаты и раскинул руки в стороны. Глаза вампира были прикрыты, будто он неожиданно задремал. Пьяный Мастер подошел к сидящему на стуле опоенному Ладомару и хмыкнул:
– Жалко. Надеялся застать его в кровати.
Исса промолчала.
– Здесь Усмий, – вдруг произнес Астролог. У него оказался очень красивый, мягкий голос. – Бери зелье, иди к нему.
Девушка задохнулась от возмущения, но протянутый флакон взяла.
– Может, просто выпьем колдуна, а? – сипло и возбужденно спросил Мастер. – Никто ж не узнает!
– Не обсуждается, – осадил его Астролог. – Приказ Льва.
Нервный Каратель раздраженно что-то фыркнул, но спорить не стал.
Алые Гвардейцы, стоящие на страже дома, выпустили Иссу без единого звука, обманутые магией вампиров. Девушка медленно пошла в сторону избы, где находился Агон, стараясь по дороге придумать план, как обмануть самого Усмия. С пристани донесся глухой звон, и мигом очнулся замолкший было пес.
В сенях Исса бесшумно перевела дух и осторожно приоткрыла дверь.
– Открыто, – немедленно заметил это чародей.
Скользнув внутрь, удивленная девушка прикрыла за собой дверь и почтительно склонилась перед сидящим у печи волшебником:
– Ваше Величество.
Она ожидала, что Агон связан, раз уж находится на положении пленника, и потому замерла в растерянности. Южанин с интересом посмотрел на нее:
– Неожиданно.
Краем глаза Исса изучила освещенное свечами помещение. Кружка нашлась сразу, на краю стола у окна. Не подобраться.
– Вы свободны? – изумленно спросила она. – Но как же так? Вы ведь в плену!
– Собственно, какая тебе-то разница, красавица?
– Я хотела помочь вам бежать, – девушка неловко поднялась на ноги и растеряно уставилась на чародея.
– Зачем? – опять улыбнулся тот. – Я ведь свободен.
– Я не знала…
– Спасибо тебе за заботу, незнакомка, но у меня все хорошо. А теперь, если тебе не трудно, оставь меня.
Исса торопливо откланялась, выскочила наружу и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Что же делать?
Каратели встретили вернувшуюся девушку более чем холодно.
– К нему не подойти. Он либо не в духе, либо слишком подозрителен, – тихо отрапортовала она. – И он свободен! Не могла же я влить ему в рот флакон силой.