– Все вопросы к командиру, что и откуда. Торопитесь, вошина мама!
Выбравшись наружу, Ладомар обнаружил, как кипит партизанский лагерь. Вооруженные люди занимали позиции, торопливо маскировались в заранее подготовленных схронах.
– Где Даск?! – Паладин схватил под руку первого попавшегося человека.
– Я не знаю, – грубо отдернул руку тот и бегом, на ходу поправляя сползающий лук, бросился к южному краю лагеря.
Вой Бурых Псов раздавался со всех сторон. Ловко сработал Агон, ловко. Достойно восхищения… Хотя поймать столь видную мишень несложно. С таким маяком, как Лемилла, работа нехитрая.
Даск вышел на паладина сам. Затянутый в зеленую одежду, увешанную болотной растительностью, с разукрашенным лицом, он казался духом трясины.
– Как ты узнал?!
– О женщине Халда? Я ее уже видел тогда, когда к битве у Скола готовились. Это неважно, – деловито отмахнулся тот. – Значит, сейчас вы с двумя десятками лучников идете вот с этим человеком.
Он указал на невзрачного, плохо выбритого коротышку рядом.
– Мы задержим их столько, сколько сможем. Они только начали пробираться через болота и, поверь, еще пожалеют, что вообще сюда сунулись.
На поверхность выбрался Старр и сразу же направился к другу.
– Коней вам дадим, но пока не уйдете от Бурых Псов – идите с моими ребятами.
– Мы должны остаться, Ладомар! – вдруг подал голос Старр.
– Как-то не хочется помирать зазря, парень, – одернул его лейтенант скаутов. – Неужели ты думаешь, что мы победим армию Мереана? Я думаю, если женщина Халда угодит в лапы Агона, ничем хорошим это не закончится. Усмия необходимо остановить!
– Уходить надо вместе! – буркнул паладин.
– Не имеет смысла. Будем отвлекать основные силы на себя! Благо, Бурых сейчас можно будет пострелять без опаски, пока они аурой Халда задеты. Короче, хватит болтать. Ребят я насильно не держу, все, кто остается, остаются по своей воле. И позволь нам умереть так, как мы этого хотим. – Даск сделал ударение на последние слова, мельком окинул взглядом болота и сплюнул.
– Но…
– Все, мне пора. Удачи в пути! Мои ребята сосредоточатся на Бурых. Это будет приятный сюрприз для Усмия, если нам удастся перестрелять его собачек, – хищно улыбнулся партизан.
– Идем, – подал голос коротышка.
Из землянки показались Эйдор и Лемилла.
Игал никогда не любил болота. Самое злобное место на земле! Никогда не знаешь, каким будет следующий шаг. Но приказ есть приказ. А рядовой пехотинец имперской армии обязан подчиняться командам старших по званию!
Пробирающийся сквозь топи отряд потерял уже больше десятка бойцов. Шли цепями, тщательно выбирая дорогу перед собой, но то и дело кто-то делал неровный шаг и благодаря доспеху исчезал в мутной пучине быстрее, чем ему успевали помочь. Даже наспех сооруженные шесты, которыми воины пробовали почву, не спасали. Вроде ткнешь палкой – опора есть, шагнешь – и поминай как звали.
С глухим вскриком справа по пояс провалился Селин. Замер, раскинул руки, сопротивляясь жадным губам болота.
– Не шевелись! – крикнул ему идущий сзади товарищ, бросился вперед и тоже угодил в природную ловушку.
Два приятеля медленно погружались под мох, кто-то еще кинулся им на помощь, протянул шест. Селин рванулся в попытке схватиться за палку, и болото с довольным чавканьем проглотило вооруженного солдата. Его товарищу повезло больше: он все-таки уцепился за спасительный шест и его с трудом вытащили. Проклятия солдат, жуткий вой Бурых Псов, которых пришлось едва ли не тащить на цепях за собой. Мир словно рехнулся.
– Смотрите под ноги! Идущие впереди, тщательнее проверяйте дорогу! Ищите тропы! – раздался сзади голос офицера. Он умудрился перекричать Бурых.
На то и командир, правда. Не умеешь орать – руководить не сможешь.
– Сам бы попробовал дорогу проверять, умник, – буркнул себе под нос Игал.
Впереди показалось болотное озеро, и солдат ни секунды не сомневался, что их погонят прямо на него. Однако это же верная гибель!
– По берегам обходить! – обманул его ожидания командир.
С чавканьем трясина сожрала оступившегося солдата слева от Игала.
Ткнуть шестом в воду несколько раз, для уверенности. Если не сильно увязает, шагнуть. Сначала одной ногой, осторожно перенести вес – и снова ткнуть шестом. Кочкам веры мало, здесь, на болотах, вообще ничему верить нельзя.
Вой одного из Бурых перешел в визг, и огромная косматая скотина завалилась на бок, зубами стараясь достать до вонзившейся в бок стрелы.
Следующий выстрел убил офицера. Командир секунду неуверенно стоял на месте, затем неловко повернулся и с всплеском рухнул в воду.
– Лучники за озером!
Страх поглотил Игала, хотелось бросить шест и бежать назад. Идти по болоту под обстрелом – верная гибель.
– Первый сержант Галин принял командование, – рявкнули позади. – Вперед, империя!
С визгом погибла еще одна тварь Усмия. Застонал идущий позади товарищ, осел на землю. Где-то опять чавкнула трясина, приняв очередную жертву.
– Впере-э-эд!
Как хотелось оказаться сейчас позади отряда. В гуще, а не здесь, впереди всех! Сколько еще погибнет народу, прежде чем они обогнут болотное озерцо?! Здесь оказались собраны все западные патрули, и даже временный гарнизон из строптивой деревушки подтащили. Пять-шесть сотен бойцов. Кто доберется-то? С востока, с юга, с севера также шли солдаты империи… Но таким темпом вернутся немногие.
Судьба миловала Игала. Достигнув озера, он оказался пятым в огибающей водоем цепи. Да и стрелки с того края били в основном по Бурым Псам. Сержант уже приказал оттащить тварей подальше от опасных мест. Один из бойцов рванулся назад так ретиво, что завалил животное прямиком в болотное окно. Скотину еле вытащили из объятий жадной трясины.
Три слуги Усмия осталось в отряде. Три из десятка. Агон не простит таких потерь!
Укрываясь от стрел, медленно приближаясь к небольшому холму, с которого вели огонь вражеские лучники, Игал неустанно молился. И когда нога наконец ступила на надежную землю – солдат мереанской империи умер.
Стрела вошла ему в глаз, поэтому боли он не почувствовал. Спустя мгновение сразу двое его товарищей рухнули в разверзнувшуюся яму. Смерть на кольях оказалась гораздо мучительнее.
Даск опять закашлялся, сплюнул кровь на мох, неожиданно улыбнулся и подмигнул лежащему рядом Бурому.
– Собачки-то твои уже поменьше воют. С севера так вообще не слыхать, – проговорил лейтенант скаутов.
– На востоке, по-моему, тож одна осталась, вошина мама. И не мои это собачки! – фыркнул старый друг.