– Жениться теперь должен! Опозорил! На всю деревню опозорил... Как так можно? Сколько раз проходили мимо – не трогали. А вы... На самое святое! – взвыл Вурт.
– Да она сама не против была! – возмутился Джаззи.
Мужики заворчали, солдаты потянулись за оружием.
– Отставить! – рявкнул Гезеш, с яростью уставившись на шута. – Женится!
– Ты че, старый? – испуганно пролепетал шут.
– Слово даю! – Лесоруб повернулся к старику. – Дойдем до Фурмагара, вернемся – женится! Иначе...
– Ты одурел? – зашептал шут. – Да если на каждой жениться...
– Иначе я его повешу, – бросил Гезеш и развернулся.
Джаззи, изумленно раскрыв рот, сидел на земле, не веря в услышанное.
– Ты спятил, кэп?!
– Ты был неправ! Мы не Колонна! Мы стократ хуже, – рыкнул на него Лесоруб и вернулся в шатер.
Ушли из мрачной, недоверчиво поглядывающей деревни в то же утро. Джаззи несколько дней старался не попадаться на глаза Лесорубу, то ли обидевшись, то ли надеясь, что тот забудет про обещание старосте.
Гезеш ехал впереди отряда, сгорая от стыда и ненависти. Шут, сам того не понимая, опустил отряд ниже безумцев. Веками жители не видели зла. Веками спокойно занимались своими делами, помогали друг другу. Жили счастливо, спокойно, и мимо шли войска Проклятых, не причиняя обид жителям затерянного в лесах поселка.
А потом пришли Дикие... И все разрушили!
Один раз патруль вернулся с разведки и сообщил о встреченной впереди крупной Колонне. Отряд бросился в лес, затаился, понимая, что если будет бой – то никто до Фурмагара не доберется.
Проклятые их не заметили. Безумное войско прошагало по дороге, не обращая внимания на окружающий его лес. Грохот сапог, бряцание металла. И ни одного возгласа. Единый организм. Чудовище!
Именно эта Колонна, спустя два дня, стерла с лица земли тихую деревню, впервые встретившую обреченных странников хмурыми взглядами из-за закрытых ставней.
Отряд шел дальше. Мимо лесов и болот, мимо огромных озер и бурлящих рек. Мимо брошенных городов и старых пепелищ...
Пока впереди не показался Фурмагар.
Гезеш узнал его сразу. Сердце екнуло, испуганно сжалось и тут же зашлось в бешеном танце. Ворота открыты!
Но из города выходила Колонна. Небольшая, под сотню бойцов.
– Прорываемся? – деловито поинтересовался ехавший рядом Друз.
– Имеет смысл. – Норд оценил обстановку. – Половину мои стрелки снимут на подходе. Остальных разметаете.
Лесоруб их не слышал. Он с ужасом смотрел на раскинувшийся впереди Фурмагар и лихорадочно пытался вызвать образы прошлого. Что дальше? Ну, войдет он внутрь. И?! Он ведь так и не вспомнил, что необходимо сделать. Лик упорно молчал, память ехидно скалилась над беспомощными попытками Искателя пробиться сквозь ее заслон.
– Ну? – грубо толкнул его наемник. – Что делаем?
– Надо в город, – хрипло произнес Лесоруб.
– Мне выдвигаться? – с ожиданием уставился на командира Норд.
– Да...
– К бою! – взревел Церковник. – Братья! Время последней битвы!
Ларсовцы сдернули луки:
– К бою!
– Знаешь, что я думаю, – вдруг проговорил Друз. – Деревню не трогали, потому что они не боялись Колонны. Потому что не ждали от нее зла.
– Да, я уже понял.
– Может быть, если мы не станем драться, а просто войдем в город, нас тоже не тронут?
– Сомневаюсь...
Ларсовцы сорвались вперед, к марширующей Колонне.
– Сомневаюсь... – повторил Гезеш.
– А вдруг? – Друз усмехнулся. – Кто поймет Безумие? Только безумцы.
– И не пробуй, – посоветовал Лесоруб. Наемник лишь улыбнулся,
Проклятые угрюмо шли навстречу летящим всадникам.
– Зло-о-о-о! – повисло над полем.
Церковники рассыпались, отпустили поводья, и на пехоту обрушились стрелы.
– Зло-о-о-о! – Колонна опять не обратила внимания на кружащихся вокруг всадников.
– Становись! – скомандовал Гезеш.
Отряд построился. Поверх щитов, сквозь опущенные забрала, на приближающихся безумцев смотрели уставшие глаза последних солдат Прорыва.
Колонна редела, но все равно не пыталась догнать храмовников. До первых рядов осталось не больше сотни шагов, когда враг бросился в атаку.
– Не жалеть! – проорал Гезеш.
И увидел в первом ряду Родинку. Осекся.
– Там Род! – крикнул Друз. – Мать вашу – там же Род!
– Держать строй! – вырвались из груди Лесоруба жуткие слова.
– Там Родинка, кэп!
– Держа-а-ать!
Церковники расстреливали бегущих Проклятых, словно тренируясь. А Колонна бежала.
До строя добралось не больше десятка, и перед самым столкновением Друз выскочил вперед, бросившись наперерез Родинке.
– Стой! – заорал Гезеш.
Храмовники опустили луки, опасаясь задеть своих.
– Вали! – понеслось над шеренгой солдат. Сверкнула сталь.
Считаные секунды боя – и на земле лежат трупы Проклятых. Друз все-таки успел, все-таки смог повалить Родинку и сорвать с него шлем.
– Не трогать его! – заорал Паблар. Он подскочил к борющимся друзьям, нерешительно обернулся на Гезеша.
– Род! – Друз с трудом справлялся с беснующимся товарищем. – Род, это я! Друзи! Твою мать! Свои же!
Убийца нерешительно топтался рядом и, наконец, вскинул меч.
– Стой! – завопил откуда-то Джаззи.
Удар рукоятью пришелся Родинке точно в затылок. Друг мешком повалился на землю.
– Связать его надо! – Друз, утирая пот со лба, убедился, что приятель жив.
– Сзади! – пронесся над отрядом чей-то крик.
Колонна. Во много раз больше, чем только что погибшая.
– В город! – скомандовал Гезеш.
– А Род? – возмутился Друз.
– Не успеем!
Пехота тяжело сорвалась с места, бросившись в сторону открытых ворот Фурмагара. Ларсовцы вновь взялись за луки.
– Друз! – Паблар заметил, что приятель все также сидит над телом друга.
– Я его не брошу! – Наемник попытался поднять приятеля.
Гезеш соскочил с коня:
– На круп его!
– Не поднимем! – заорал Друз. – Вали в город! Они не тронут! Я знаю их секрет!
– Идиот! – взбеленился Лесоруб.
– Вали в город! – прошипел наемник.