Хорошо еще, что, достигнув проклятого места, трупы успокаивались. Ходить среди копошащихся останков – занятие не для слабонервных.
След Безумия. Кладбища, заставляющие мертвых покидать могилы и ползти вперед, на проклятый маяк. Жуткое зрелище. Дергающиеся на земле фигуры, потерянные по пути куски тел и молчаливое усилие облезающих и костлявых пальцев, впивающихся в плоть земли.
Мертвецы не опасны. У них одна цель – добраться до Могильника и вновь обрести покой. Как-то раз, ночью, сила Блуждалки протащила через лагерь Искателей труп женщины. Мимо спящего Рыбака, мимо задремавшего на дежурстве Теккена.
Но когда в воздухе завоняло паленой костью и плотью – проснулись все.
Она проползла через костер. Медленно, следуя проклятому зову.
В ночи еще долго тлели обрывки ее одежды.
Счастье разбивать лагерь досталось Теккену и Паблару, чему те искренне обрадовались. Остальные направились к Кладбищу. Трупов пока набралось немного, штук тридцать. В основном – полуистлевшие скелеты. Попалась пара в прогнивших доспехах. Бороды среди мертвецов конечно же не оказалось.
– Еще с десяток по полю ползут, – заметил Джаззи. – Нормально, не так уж и много.
– Второй день, – спокойно напомнил Друз. Основной поток усопших начинался на третий-четвертый день. – Надо бы березку одну свалить. Для костра-то.
– Смеешься? – Гезеш кивнул в сторону Безмолвной Рощи.
– Труп прихватим. Зверье не сунется. Сам знаешь – мертвяков этих они боятся, – невозмутимо заметил Друз. – А деревьев-убийц тут точно нет. Здесь другой дряни хватает.
– Я, пожалуй, пройдусь, подползающих гляну, – торопливо заявил Джаззи.
Наемник хмыкнул и испытующе посмотрел на Гезеша. Мол, тоже струсишь?
– Я за топором, – Лесоруб проигнорировал его взгляд.
В лагере ржали испуганные мертвечиной кони. Стреноженные, привязанные к вбитым в замерзшую землю кольям.
Искатели специально с собой железные штыри возили.
Подхватив топор, Гезеш развел руками в ответ на немой вопрос Теккена. Нет Бороды, нет!
Когда Лесоруб вернулся к Кладбищу, Друз обматывал небольшой скелет своим плащом. Под ногами весело хрустел снег. Кусал щеки бодрый морозец. Неподалеку бродил Джаззи, выискивая среди ползущих мертвецов Бороду.
– Пошли. – Наемник обвязал сверток веревкой, проверил узел и потащил за собой спеленатого покойника.
Едва друзья покинули прогалину, труп зашевелился, стремясь вернуться к Могильнику.
Снегоступы помогали, но все равно идти было трудно. Проваливаясь в снег по колено, два Искателя брели к лесу. Скребся завернутый в плащ мертвец.
Гезеш скрежетал зубами, ловя себя на мысли, что ему интересно, кем был этот скелет при жизни. Заслужил ли он покой? Что, если после смерти судьба «оберега» уготовлена, например, Друзу? Или, не дай Творцы, самому Гезешу?
Противно, мерзко, страшно.
Под сводами Безмолвной Рощи на Искателей опустилась тишина. Друз указал на ближайшую березу и извлек меч из ножен. Оно понятно. Оберег оберегом, а надо быть начеку.
Гезеш вытащил из-за пояса топор, примерился и ударил по стволу. Тишина. Сверху посыпался снег, попал за воротник, и Лесоруб зло, но бесшумно проклял уходящую зиму. Холодно!
Когда дерево, ломая ветви соседей, рухнуло и утонуло в сугробах, Друз толкнул Гезеша и указал на что-то в лесу.
Командир Искателей мигом вспотел от страха. Местные твари. Смесь волка с медведем. Огромные жуткие создания... Они бежали. Неслись по Безмолвной Роще на восток, не обращая на людей внимания. Друз тем временем вложил меч в ножны, развязал сверток и принялся снегом чистить плащ. Его спокойствию и уверенности в себе можно было позавидовать. Методично смотав веревку и обвязав ею пояс, наемник шагнул к поваленной березе.
– Завтра будет жарко, – мрачно сообщил он, едва на Искателей обрушился мир звуков.
Гезеш промолчал. Дотащив бревно до лагеря, они рухнули на снег, перевели дух и, не сговариваясь, поглядели на Рощу.
Твари леса спасались бегством, это было ясно. И никаких сомнений не оставалось – отчего. Мертвецы. Много мертвецов...
То, чего боялись Искатели. Когда-то давно в здешних краях бесновалась война. И все павшие в одной из забытых битв сейчас ползли сюда. Раньше приятелям везло – среди трупов редко попадались бывшие солдаты.
Паблар вызвался дежурить первым. Вторая очередь досталась Джаззи, как он ни сопротивлялся. Стоять в дозоре у Кладбища – значит всю ночь обходить лагерь и оттаскивать в сторону подползающих к шатру мертвецов.
После короткого ужина Гезеш залез в палатку, завернулся в теплый зимний плащ и уснул.
Пылающие дома, под ногами чавкает болото. На запад бегут уцелевшие. Воздух смердит их страхом.
Труп молодого парня, лицо обезображено ударом булавы. Где-то верещит женщина. В ее голосе даже не ужас. Нет слова, способного дать правильное определение этому визгу.
Нога ступает па прежде живое тело. Справа рослый мужчина с равнодушным лицом вонзает копье в шевелящегося на земле старика.
По заслугам. По заслугам. По заслугам.
От визга сводит зубы, глаза сами ищут источник противного звука.
Где она?
Хрипит сосед слева, силится вытащить из горла грубую стрелу. Лучник, спрятавшийся в осоке, натягивает тетиву, глаза его безумны. Закрыться щитом, броситься вперед. Настичь. Наказать.
Поздно.
Стрелка сносит ревущий в ярости латник. Все еще верещит женщина. Найти! Заткнуть! Кричать надо было раньше. Не сейчас, не перед забралами Смерти.
Визг обрывается.
Хорошо!
Гезеш вздрогнул, вырываясь из лап сна. Как ему надоели ночные видения! Хоть не спи. Колонна является все чаще. Образы смерти, ненависти, звериного торжества. Проклятие! Что за городок он видел? Неужели тот Озерный, о котором говорили жители Болотного Зуба?
То есть... Он там был?!
Лесоруб передернулся, стараясь отвлечься от ужасных мыслей. Сквозь ткань палатки виднелось играющее пламя очага. Скрипел снег под ногами совершающего обход Паблара.
Спать больше не хотелось. Глядя в потолок, Лесоруб думал о корабле. Скорее бы к Черной Стене. В Счастливые Земли.
Дмит говорил, что Мудрый прав. За барьером есть страна. Счастливая или нет – толстяк не знал. А когда услышал, что путь Искателей лежит за Черную Стену, долго смеялся.
– Мальчик мой, – сказал он, когда успокоился. – Никто и никогда там не был. Стена не пропустит. Глупая затея, дружок. Она убивает, пожирает прикоснувшегося к ней. Забудь. На востоке славной Эльнаи есть свободные земли. Паши, сей. Живи, одним словом. А про Стену даже не думай.