Кашлянув в затруднении, он мотнул головой, указывая на дверь опочивальни.
– Ваша светлость…
Она вскрикнула в божественном испуге:
– Ему плохо? Вы пойдете со мной?
Он покачал головой:
– Нет.
Она торопливо бросилась к опочивальне, страж распахнул перед нею дверь. Широкое ложе с балдахином у противоположной стены, ее отец лежит на спине, бессильно уронив руки вдоль тела, и сердце Эльзы сжалось острой болью.
Ее огромный отец стал еще меньше, высох, массивные мускулы истаяли, а когда смотришь ему в лицо, невольно видишь голый череп, пока еще обтянутый кожей. Глаза ввалились, некогда пышные волосы не просто поредели, а покинули голову. Странно и непривычно видеть розовую плешь…
– Эльза, – прошелестел голос, она узнала голос отца, хотя тот не шелохнулся и почти не шевелил губами. – Эльза…
– Отец, – вскрикнула она жалобно, – я здесь!
– Эльза, – повторил он едва слышно, – я не могу покинуть этот мир до тех пор, пока мое сердце не будет спокойно, что с тобой все в порядке, дочь моя единственная…
Она чувствовала, как слезы брызнули из ее глаз.
– Батюшка!.. Я люблю вас!
– И я тебя очень люблю, мой птенчик…
– Не покидайте меня, отец!
– Господь зовет…
– Я все ночи умоляю его, чтобы он оставил вас еще на земле. У вас еще много дел!
Он прошептал слабо:
– Вот потому я тебя и позвал, моя славная дочь. Я скоро умру, не оставив наследника, что меня ужасает больше всего и… наполняет мое сердце скорбью. Но так уж получилось, что твой брат Готфрид исчез так внезапно… Правда или нет, что разорвали дикие звери, но у меня нет надежды, что он вернется когда бы то ни было. Ты остаешься одна, Эльза. Я долго перебирал всех вассалов, среди них много достойных рыцарей… но остановил свой выбор на Фридрихе фон Тельрамунде…
Она вздрогнула, но умирающий отец не заметил ее испуга. Эльза прошептала:
– Сюда спешат лучшие лекари Тюрингии. Их вызвал благородный Перигейл. Они тебе помогут, отец!
Он покачал головой:
– Нет. Смерть уже приходила за мной, но я попросил у нее отсрочки, пока позабочусь о тебе. Солнышко мое, а теперь попроси Перигейла, чтобы он послал за сэром Тельрамундом.
Она покорно поклонилась.
– Хорошо, отец. Его долго ждать не придется, он прибыл два дня тому. И ждет, как ворон…
Он прошептал с укором:
– Дочь, что ты говоришь…
– Прости меня, отец. Я не доверяю ему.
– Он самый могущественный из моих вассалов, – произнес герцог едва слышно. – Он всегда был мне верен. Я всегда опирался именно на него…
Эльза вышла вся в слезах, глаза красные, как у кролика, губы вздрагивают, подняла на сэра Перигейла робкий взгляд.
– Отец желает видеть графа Тельрамунда.
Он кивнул, на лице полное понимание, сказал негромко:
– Не утруждайте себя, я позову его сам.
– Спасибо…
Она хотела уйти, но он добавил с предостережением в голосе:
– Я понимаю вас, ваша светлость, но я предпочел бы, чтобы вы присутствовали при их разговоре.
Она прошептала:
– Но отец ничего не сказал…
– Это ваше право, – настойчиво произнес он. – Тем более что отец именно вас послал за графом, как я понимаю.
– Да, сэр Перигейл…
– Потому вы вправе, – закончил он, – просто обязаны присутствовать при их разговоре.
Она судорожно вдохнула, как ребенок после долгого безутешного плача, прошептала едва слышно:
– Хорошо… Я войду к отцу вместе с ним.
За Тельрамундом послали стража, вскоре снизу из главного зала послышались тяжелые шаги. Эльза устрашенно отступила на шаг, потом еще на один. Ей всегда казалось, что из всех людей, кого она знала, нет более огромного, угрюмого и мрачного человека, молчаливого и холодно-жестокого, но умеющего, как говорят о нем рыцари, взрываться серией сокрушающих ударов, когда он приходит в бешенство. Но при дворце герцога Тельрамунд всегда медлительно расчетлив в словах, жестах и поступках. Она часто ловила на себе его тяжелый взгляд, но здесь он не подходит к ней, лишь изредка поворачивает огромную, как артельный котел для рабочих, голову с грубо-черными волосами, и она чувствует, как ее обдает смертельным холодом.
Он появился в красном бархатном камзоле, красных штанах и такого же пурпурного цвета сапогах, приблизился, похожий на раскаленную в недрах ада скалу, навис над ними, как крепостная башня.
Голос его прогрохотал, как гром:
– Насколько он плох?
– Пора лекаря сменить на священника, – ответил сэр Перигейл коротко. – А то не успеем.
Тельрамунд кивнул, хмурый и сосредоточенный, пробормотал тем же грохочущим голосом:
– Ну что ж… с Божьей помощью укрепимся.
На Эльзу он не смотрел, а она, собрав все мужество, первой толкнула дверь и вошла, предоставив рассерженному гиганту идти следом.
Он на мгновение заполнил собой весь дверной проем, а чтобы войти в спальню, пришлось наклониться.
Эльзе показалось, что каменный пол прогибается под его тяжестью, хотя Тельрамунд на этот раз не в стальных доспехах, которые редко когда снимал.
Он приблизился к постели герцога и почтительно опустился на одно колено. Рука герцога приподнялась, бледные пальцы коснулись лба рыцаря и бессильно упали на одеяло.
– Фридрих фон Тельрамунд…
– Я здесь, – пророкотал он негромко, – ваша светлость.
– Тельрамунд, – прошептал герцог, – ты всегда был самым верным вассалом… Я всегда опирался на тебя. Я доверял тебе больше всех, и ты меня никогда не подводил. Ты был и остаешься самым испытанным защитником герцогства Брабант, ты его щит и меч…
Тельрамунд сказал так же негромко:
– Вы слишком лестно обо мне, ваша светлость…
– Нет, – сказал герцог, – я редко тебе такое говорил, но сейчас скажу: даже в управлении землями я всегда полагался на твои разумные и житейски правильные советы.
– Ваша светлость…
– Не перебивай, – попросил герцог совсем слабым голосом. – Сейчас я позвал тебя, чтобы попрощаться.
– Ваша светлость, – прогрохотал Тельрамунд тяжелым голосом, – не говорите так!
– Увы, черный монах уже приходил ко мне.
– Гоните наглеца…
– Этого не прогнать. Тельрамунд, у меня к тебе только один очень важный вопрос…
Тельрамунд поднял голову и посмотрел прямо в лицо герцогу.
– Ваша светлость, – сказал он громко и с жаром. – Вы не должны задавать вопросы. Вы должны приказывать! Я все исполню.