– А раньше не слышала.
– Раньше я была почти нормальной, – уточнила Лина, чувствуя себя все более странно.
Слишком уж реальный голос, похоже, у нее действительно проблемы с головой. Большие проблемы. От страха за свою психическую полноценность она тотчас забыла о намечающейся истерике.
Тем временем бредовый голосок разразился целым каскадом фраз:
– А потом слышала. И говорили. И я делал. И еще делал. А потом много не слышала. Я маленький. Дай, пожалуйста. Я голоден. Я ведь маленький. Дай. Дай. Я маленький. Дай…
– Подожди! – нервно воскликнула девушка. – Ты меня совсем с толку сбиваешь. Что тебе дать?
– Вот это. Разве тебе жалко? Ведь я маленький. Дай.
И тут до Лины стало доходить, что все гораздо серьезнее обычной шизофрении. Как и всякая воспитанница, она умела управлять своей психикой и при желании могла бегло протестировать саму себя. Кроме того, девушка не раз сталкивалась с телепатами Ордена, а однажды даже мысленно общалась с демоном-фиболо, благодаря чему смогла сравнить нынешние ощущения с этими воспоминаниями.
Девушка поняла, что с ней общается сильный, но очень странный телепат.
Открытие было удивительным и совершенно непонятным. Кому она здесь понадобилась и почему голос столь странный? Он тем временем не успокаивался:
– Если придут, опять буду делать. Я боюсь. Ведь я маленький. Дай, тебе ведь не жалко. И мы будем говорить. Молчишь? А раньше говорила. Дай. Буду делать. Боюсь.
– Подожди, я никак не пойму, что тебе от меня надо?
– Надо? Дай, я ведь маленький.
– Это я уже слышала. Кто ты?
– Это я. Разве ты не понимаешь, я же маленький…
– Стоп! – выдохнула Лина, чувствуя, как голос исчезает, как будто она просыпается. – Ты мне снишься?
– Снишься? Не снишься. Я ведь маленький.
– Нет! Я вспомнила! Ты все время пытаешься со мной говорить во сне, но, проснувшись, я почти ничего не помню. Так?
– Я маленький. Ведь говорила. Молчишь. А ведь говорила. Потом всегда молчишь.
– Господи, а ведь точно, я же прекрасно знаю этот голос! – охнула Лина. – Раньше ты говорил как-то по-другому. Я ведь вспомнила! Тогда, после бомбардировки, когда меня засыпало землей… Точно, это ты тогда меня разбудил.
– Да, я ведь маленький. Быть так плохо. Нельзя. Воздух. Нельзя умирать. Ты тогда меня кормила. А потом нет. Плохо. Дай.
– Кто ты?.. Стой! Не отвечай! Этот бред я уже слышала. Давай с другой стороны. Где ты?
– Я есть.
– Я понимаю, что ты есть. Где ты есть?
– Я здесь.
– Вот уж воистину, удивительное рядом! Но ведь я никого не вижу, камера пуста. Ты что, невидимка?
– Ты не смотришь. А смотрела. И был свет, теплый свет. Хорошо. Я ведь маленький.
– Подожди, я не помню, чтобы на тебя смотрела.
– Смотрела. А сейчас не смотришь. А раньше смотрела. А сейчас не хочешь. – В голосе появились нотки нешуточной обиды.
– Но как я могу на тебя смотреть, если не вижу тебя? Где ты?
– Найди! – лукаво произнес голос.
Слезы у Лины высохли. Сейчас она забыла про все на свете, превратившись в маленькую девочку, погрузившуюся в захватывающую сказку. Ей почему-то вспомнилось, как раньше она мечтала изменить в своем имени одну букву, чтобы стать Алисой. Это произошло как раз под действием сказок.
Быстро перебрав несколько вариантов, она предложила:
– Хорошо, я тебя буду искать, только давай это сделаем с помощью игры.
– Игра. Хорошо. Давай. Я маленький. Играть.
– Вот и отлично. Все просто: я протягиваю руку, если при этом приближаюсь к тебе, то говори «горячо», а если удаляюсь, то «холодно».
– А если ни туда, ни туда? – вполне разумно уточнил голос.
– Так и говоришь – «не туда». Понял?
– Я понял. Будем играть. Но я голоден.
– Сперва игра, – непреклонно произнесла Лина.
Девушка протянула руку к двери.
– Холодно.
Ладно, теперь в другую сторону.
– Холодно.
Два других направления дали такой же ответ. Лина, все еще наивно верящая непонятному голосу, проверила пол и потолок, но результат был аналогичным. Уже собираясь разразиться язвительной тирадой, она вновь обняла колени, но тут послышалось нечто новое:
– Горячо.
Девушка замерла, вмиг осмыслив поразительный факт, затем положила руку на живот.
– Горячо.
Лина водила ладонью по телу, пока не убедилась, что голос однозначно указывает на один из карманов. Уже подсознательно догадываясь, в чем дело, она вытащила из него кристалл аметиста, чудом сохранившийся после обыска.
– Это ты говоришь?
– Горячо. Горячо. Горячо.
– Но как, ведь это простой камень, я сама случайно подобрала его в поселке, уничтоженном демонами!
– Холодно, – преувеличенно загадочно произнес голос.
Лина обхватила голову руками, ухватив за ниточку клубка, всплывшего из глубин сознания.
– Вспомнила! Я ведь с тобой разговаривала! Когда лежала в медблоке. Меня тогда пичкали лекарствами, я металась в бреду и потом… потом все забыла. А то, что помнила, приняла за последствия бреда. Так?
– Говорила. А потом молчала. Я ведь маленький.
– Стой! Дай вспомнить! Молчи, говори только «да» или «нет», и только после моих вопросов. Потерпи, не говори пока ничего другого.
Человеческая память не без странностей: только что Лина не знала ничего, а сейчас на нее обрушился поток подавленных воспоминаний. Трудно было сосредоточиться, сформулировать правильные вопросы, тем более, что голос мог отреагировать и на мысли – она помнила, что он великолепный телепат.
– Так, ты был в камне-артефакте. Правильно?
– Да.
– Ты спал много-много лет.
– Да, я маленький. Там плохо… пустота… страшно… нет времени…
– Постой! Отвечай только «да» или «нет». Тебя разбудила моя кровь, попавшая на камень Ирдатуса?
– Да.
– Ты питаешься кровью?
– Не туда.
– Что значит не туда?
– Не горячо и не холодно. Дай.
– Дай… Ты как демон, только тебе нужна кровь.
– Нет. Есть и другое. Вкусно, но оно высохло. А ты мне его не дала.
– Что высохло?
– То, что было. Я голоден. Дай опять.
– Слезы, что ли?
– Да, да, слезы, дай, – обрадованно оживился голос.