Впрочем, несмотря на сильную усталость, девушка все же приняла душ, хотя без мочалки и моющих средств это было несколько символически. К счастью, полотенца в номере были – хоть с этим повезло.
Положив нож на пол возле кровати так, что до него можно было быстро дотянуться, Лина уснула почти мгновенно – настолько сильно ее доконали все сегодняшние события. Горестные раздумья отступили, сдав позиции перед всепоглощающей усталостью, тревога тоже отлично замаскировалась. Завтра все нахлынет опять, но это будет завтра. Все завтра…
Бесконечный день закончился.
– Ни в одной из сотовых сетей, действующих на территории России, телефон Ветровой не зарегистрирован, – подытожил Кимов.
Ланс, облаченный в пропыленную матерчатую куртку и грязные джинсы, на фоне майора смотрелся опустившимся бродягой. Кимов, несмотря на бессонную ночь, выглядел как огурчик – у него даже стрелки на брюках смотрелись, будто только что из-под утюга, а пиджак сиял прямо-таки магазинной свежестью. Сам обладатель строгого костюма и галстука выглядел не хуже, разве что тени под глазами стали более контрастными. Магистр, переварив полученную информацию, уточнил:
– Значит, телефон остался в вертолете и вышел из строя?
– Нет, обломки тщательно обыскали, но ничего похожего не обнаружили. Да и дело не в этом: уже после катастрофы телефон некоторое время функционировал. Судя по данным кампании сотовой связи, с номера Ветровой был совершен звонок абоненту, находящемуся неподалеку от места падения вертолета.
– Личность установлена? – вскинулся Ланс.
– Да. Это частная квартира, допрос хозяйки показал, что звонил ее муж. Он таксист и взял пассажира до Москвы. Мы объявили машину в розыск, номера есть на всех постах ГАИ, остается ждать результата.
– Но раз телефон остался у нее, то почему сигнал до сих пор не засекли?
– Скорее всего, технические причины: он мог поломаться, разрядиться, или попросту быть выключенным.
– Я слышал, что выключенный телефон можно проследить, – поддакнул один из ответственных офицеров.
– Сказки! – отмахнулся Кимов. – Это вы фильмов насмотрелись вроде «Бумера». Да, теоретически это возможно, но при достижении ряда условий: нужна специальная аппаратура и расстояние не должно превышать нескольких сотен метров. Нас такие требования не устраивают, так что придется ждать новостей с постов ГАИ либо включения телефона. Есть и другие новости: мы смогли установить место, откуда Ветрова выходила в Интернет.
– То есть она все же получила доступ к переданной информации? – уточнил Ланс.
– Точно не установлено. Специалисты так и не определили конечный адрес, на который ушли данные. Однако мои ребята установили место, где Ветрова вышла из грузовика, на котором покинула район падения вертолета. Водитель, кстати, сам пришел в милицию, уверяет, что девушка хотела его убить и угрожала ножом. Впрочем, это лирика: самое главное, что мы нашли отделение связи, где ей предоставили доступ в Интернет, и даже успели допросить свидетельницу, которая опознала разыскиваемую.
– А информация? Нам можно получить к ней доступ?
Кимов пожал плечами:
– Здесь с меня толку немного. На место уже вылетела группа специалистов, надеюсь, что, изучив сохранившиеся данные, они установят адрес и добудут искомое.
– Если данные там тоже находятся в закодированном виде, то нам это не поможет, – констатировал Ланс.
– Будем надеяться на лучшее.
Чуть помолчав, магистр требовательно заявил:
– Майор, лично проследите, чтобы привлеченные специалисты не смогли ознакомиться с информацией. Их дело добыть файлы и доставить нам, не знакомясь с содержимым. Надеюсь, вам все понятно?
Кимов утвердительно кивнул. Он прекрасно понимал, что и за ним будут пристально наблюдать, не давая раньше времени ознакомиться с загадочной информацией.
Ланс, выждав, пока майор покинет кабинет, перешел к следующему вопросу:
– Что по фиболо?
– Все по-прежнему, без изменений. Весь район поднят по тревоге, но ни малейших признаков демонов не замечено.
– А следы?
– Проследить не смогли. Собаки отказываются работать на свежих следах демонов, а без них ничего не получается. Местность выжжена и исковеркана взрывами, так что понять там ничего невозможно.
– Они не могли уйти слишком далеко, я лично видел рухимов и высшего воина. Эти твари не могут передвигаться со скоростью гончих, да и как можно остаться незамеченным в столь густонаселенном районе?
– Не могу знать!
– А я догадываюсь. Им помогают люди-прислужники. Они либо спрятали врагов, либо вывезли оттуда каким-то транспортом.
– Передать на посты? Путь ГАИ осматривает весь большегрузный транспорт.
– На них надежды нет. Надо усиливать их своими людьми. Поднимайте по тревоге все примыкающие районы.
– Так точно!
– Теперь о побеге. Докладывайте.
Ответственный сотрудник поспешно зачастил, то и дело сбиваясь и сверяясь с распечаткой:
– Бровкин Василий Иванович, рыцарь, боевое прозвище Чапай. Был внесен в список «А», на основании этого вечером подлежал скрытной зачистке. Сумел совершить побег, поисковая группа следы потеряла, но сейчас установила машину, на которой он скрылся. Уже подали в розыск. Других новостей пока нет.
Ланс вопросительно поднял бровь:
– Список «А»?
– Так точно!
– Странно… Чапай известная личность, но он больше балаганная фигура, чем человек, представляющий для нас помеху. Его даже в список «Б» не стоило ставить. Он не представляет для нас ни малейшей опасности.
– Не скажите! На его счету много подвигов, он обладатель большого количества наград. Пользуется в Ордене немалым уважением… правда, не у всех.
– Он не более чем истеричный психопат, – отмахнулся Ланс. – Его и искать не стоит, он прост и предсказуем. Я уверен, что Бровкин попытается добраться до Москвы, здесь его и схватим. С его интеллектом орангутанга максимум, чего можно опасаться, так это, что он с топором подстережет в подъезде кого-нибудь из магистров. Нет, этого шута горохового опасаться не стоит. Мне непонятно одно: ходили слухи, что замок неприступен и побег из него попросту невозможен?
– Да, так и есть. Специалисты пока не смогли установить, каким образом Бровкин все это провернул, но установят в ближайшее время. Тут еще следует учесть, что в нашей организации не принято наказывать сотрудников длительными сроками заключения. За серьезные преступления их попросту казнят, а бежать из тюрьмы, имея срок не более года, бессмысленно. Так что замок неприступен только из-за того, что никому не нужен. Система режима проста, она не меняется уже несколько десятилетий. Охранников мало, когда организовывали погоню, оказалось, что ищейка давно потеряла нюх от старости и след не взяла. Думаю, при некотором упорстве из нашей тюрьмы мог сбежать любой желающий.