– А если бы она не спросила на это вашего позволения? – поинтересовался Феликс.
– Значит, я тоже выпрыгнул бы из поезда и отправился ее искать. Нельзя же бросить женщину одну в степи – в дороге случается всякое, и женщина по глупости может попасть в тяжелое положение...
– Ваши чувства делают вам честь, – польстил купцу Колычев. – Скажите, Тигран Георгиевич, а если мы с князем попросим вас пригласить Веру сюда, наша просьба не покажется вам неучтивой?
Ованесов замялся.
– Видите ли, я женатый человек. Моя связь с Верой была для всех тайной, а теперь из-за следствия у меня и так возникли лишние неприятности. Жена обиделась, вы же понимаете. Я ей объяснил, что семья для меня – святое, но я – мужчина и могу иметь мелкие слабости на стороне, на которые лучше вовсе не обращать внимания. Но если я привезу Веру в наш город, я снова буду иметь неприятные разговоры, и, боюсь, уже не с женой, а с ее отцом или братом. Она грозилась им пожаловаться. Зачем мне лишние ссоры в семье? Семья – это святое!
– Я прекрасно понимаю ваши чувства. Но эта девушка может оказаться очень важным свидетелем. Сами, без вашей помощи, мы ее не найдем, да и никто ее из Петербурга без вашего ручательства не отпустит. Барышни из салона, как я понял, имеют дело только с проверенными господами. А мы могли бы, чтобы не компрометировать вас, пригласить Веру сюда, в имение к князю. Здесь семейный дом, князь проживает с матушкой-княгиней и вашей протеже нечего будет бояться. Поселим ее в уединенном флигеле для гостей. И вы, под предлогом визита к князю, иногда смогли бы навестить вашу Веру. А в городе никто (и уж тем более, ваша жена!) не узнает, что за дама гостила у князя Рахманова. Мы не будем афишировать визит Веры. Мало ли кого из друзей или родственников князь принимает у себя в имении?
– Ну что ж, извольте, – согласился Ованесов. – Убийство – это не шутки, может быть, Вера и окажется вам полезной.
– Надеюсь, вы позволите мне взять все расходы по приглашению девушки на себя? – спросил купца Феликс. – Помимо дорожных и, так сказать, прогонных, барышня, полагаю, захочет заработать на этой поездке? Судя по всему, ее время стоит дорого...
– Нет-нет, этого я вам, ваше сиятельство, никак позволить не могу, – возразил Ованесов. – Я, слава Богу, еще пока в состоянии оплатить поездку своей... г-хм... приятельницы на юг, тем более, если вы позволите мне иногда навещать ее в вашем имении.
– И все же, я считаю более уместным самому все оплатить, – продолжал настаивать Феликс, но Колычев перебил его:
– Господа, всем известно, что вы люди состоятельные и не будете мелочиться из-за подобной суммы. Давайте такие незначительные вопросы оставим на потом, тем более, мы еще даже не получили согласия барышни на визит в имение князя...
– Вот видишь, Митя, наши зацепки оказались пустышками – и зловещий господин в «панаме», и вопрос «Вера, ты здесь?» не имеют отношения к делу. Все мимо, – расстраивался Феликс, провожая глазами коляску Ованесова, скрывшуюся в мутной пелене дождя.
– Ничего, друг мой, это только к лучшему. Пусть наносная шелуха отпадет, все лишнее, не имеющее отношения к делу, отсеется, тогда и картина убийства прояснится, – ответил Дмитрий.
Княгиня была отнюдь не рада известию, что в имение прибудет некая, никому не известная особа из Петербурга и поселится в домике для гостей. Феликс счел нужным скрыть от матери любые сведения о характере занятий девушки, сказав лишь, что приедет чрезвычайно важная свидетельница, путешествовавшая в одном вагоне с Верой в роковой день убийства.
Но княгиня, проявив редкую проницательность, принялась предполагать все самое худшее.
– Феликс, мальчик мой, а ты уверен, что это – порядочная, благородная женщина, которая может быть принята в аристократическом доме? Вдруг у нее такие манеры, что нам будет совестно глядеть в глаза знакомым, узнавшим, с кем мы дружбу водим? И кто она вообще такая? Неизвестная женщина может оказаться кем угодно, например, этуалью и даже воровкой.
– Матушка, ну почему вы считаете, что наша гостья окажется воровкой?
– А что ты прикажешь мне думать, Феликс? Говорят, здешний купчишка Ованесов, с которым ты теперь решил дружить, путешествовал в том поезде в компании особ легкого поведения. Уж не из этих ли дам будет и наша гостья? Дитя мое, что о нас станут думать люди, если ты примешься тащить в наш дом всякий сброд?
– Ну почему непременно сброд? – устало отвечал Феликс. – И потом, я же не пригласил эту даму поселиться в нашем доме. Она расположится во флигеле на дальней окраине парка.
– А какая, в сущности, разница? Она расположится в нашем имении, – плаксиво говорила княгиня. – В доме или во флигеле, это не имеет принципиального значения. Подумай, что будут говорить люди? Нет, дитя мое, как хочешь, а я не могу одобрить этот безумный шаг...
Колычеву пришлось вмешаться и попросить княгиню уделить ему несколько минут для конфиденциальной беседы.
Оставшись с матерью Феликса с глазу на глаз, он постарался ей объяснить, что положение ее сына не столь уж лучезарно, он оказался в числе подозреваемых и теперь нет иного важного дела, кроме как доказать, что князь Рахманов не причастен к убийству собственной жены.
Стараясь быть убедительным, Колычев немного сгустил краски, чтобы у княгини не было повода усомниться в серьезности положения.
Результатом его стараний оказалось лишь то, что, проникнувшись драматизмом ситуации, нервная дама впала в отчаяние.
– Феликс, мальчик мой, почему, почему ты не рассказал мне, как обстоят дела в действительности? Я ведь твоя мать, с кем, как не со мной, ты можешь поделиться своей бедой? Слава Богу, что Дмитрий Степанович поставил меня в известность о грозящей тебе опасности. Я не допущу, чтобы тебя сослали на каторгу или посадили в тюрьму. Тем более что это была бы величайшая несправедливость, ты ведь совершенно невиновен. Сынок, я уже все решила – нужно срочно зафрахтовать какую-нибудь шхуну с надежными людьми и пусть они ночью тайно вывезут тебя за границу. Немного терпения, и ты доберешься до Франции, где сможешь благополучно затеряться! Париж, например, такой большой город, в нем совсем нелегко найти человека. А я буду каждую копейку переводить на твой счет в каком-нибудь надежном французском банке, чтобы ты ни в чем не нуждался. «Лионский кредит», например, все очень хвалят...
Колычеву снова потребовалось все его красноречие, чтобы доказать княгине, что вариант с тайным бегством ее сына за кордон чреват непредсказуемыми последствиями, а то, что судебный следователь только укрепится после этого в своих подозрениях, можно сказать заранее с большой долей уверенности...
В конце концов княгиня вынуждена была согласиться с его доводами и в расстроенных чувствах удалилась в свою спальню, взяв с Колычева слово заранее связаться с самым лучшим из известных ему адвокатов, чтобы тот был готов в любой момент оказать бедному Феликсу помощь.