«Двойное дно» визита кухарки он прочитал на ее лице, и она почувствовала это, потому не хотела узнавать его, отводила глаза…
Ярослав подал ей бокал с вином, себе же налил в кружку питьевого бачка.
– Прости меня, – повинился. – Я до сих пор не спросил имени. Как тебя зовут?
– Анжелика, – пролепетала она.
– Знаешь, тогда я выбросил твой радиотелефон, – признался он. – Утопил в озере. Чтобы не было соблазна… Овидий Сергеевич отдал тебя, как вещь, и мне сейчас стыдно за слабость..
– Да, я понимаю..
– Что ты понимаешь?
– У тебя распухла нога, – уклонилась Анжелика. – Я пришлю врача. У нас есть врач.
– Не сомневаюсь, – печально усмехнулся Ярослав. – В этом Гнезде есть даже собственная тюрьма… Без врача я обойдусь, а вот без напильника… Можешь ты принести мне напильник или ножовку по металлу?
– Зачем?
– Пилить решетку, разумеется! Для чего еще узнику требуется этот инструмент?
– Не знаю, – растерялась она. – Это трудно…
– Ладно, не напрягайся, – засмеялся он. – Это шутка… За встречу, маркиза!
Как и в прошлый раз, она была послушна и выпила молча. Аппетита не было, но он сделал вид, что проголодался. Как и положено в тюрьме, из приборов оказалась только ложка – значит, перед тем, как кухарка спустилась сюда, корзину тщательно проверили опытные люди. Небось в Скит она притащила все, вплоть до ситечка к чайнику.
И проинструктировали…
– А если я сейчас убегу? – спросил Ярослав. – Отниму ключ, запру тебя в этом узилище и осторожно исчезну? Не боишься?
– Не нужно этого делать, – шепотом предупредила Анжелика. – Между второй и третьей дверью стоит Женя.
Этого охранника Ярослав запомнил еще в джипе, когда везли в усадьбу, мрачный, молчаливый и злой человек лет под сорок, облепленный деревянными связками мышц, при этом мягкий, плавный в движениях, а кожа на ладонях как на пятках… Золотая цепь на шее в палец и лицо убийцы…
– Что же ты выдаешь секреты своего хозяина? – усмехнулся Ярослав.
– Это не секреты… Я его попросила остаться там.
– Разве этого Женю можно о чем-то попросить^
– Да, он очень добрый. Здесь все парни очень добрые.
– Наверное, все пионеры, – заключил Ярослав. – Тимуровская команда… Зачем же оставила? Не хотела, чтобы видел нашу встречу?
Вместо ответа она сняла с подноса пустую тарелку из-под салата и поставила первое.
– Странная ты женщина… Я пожил среди бунтующих и непокорных и отвык, что ли… Для тебя работа у господина дороже, чем честь и свобода?
– Нет, не дороже… Только я» не люблю красивых слов и не верю им.
– Так в чем же дело?
– В том, что я не работаю, а служу.
– Да, разница в этом есть, – согласился он. – Наверное, хорошо служить богатому и сильному? Нет, даже всемогущему! Пусть кухаркой, но в маленьком независимом государстве. В Гнезде князя Закомарного!
– Я служу не ему! И не нужно этой агитации… – вдруг обиделась Анжелика, и в голосе зазвенел протест, как разбитая тарелка.
– Кому же, если не секрет?
– В Скит улетел вертолет, – сообщила она, снова увернувшись от ответа.
Пища не полезла в горло…
– Что ты еще знаешь? Где сейчас женщины?
– Ничего больше не знаю… Только про вертолет.
– Ладно, так и быть. Напильника не надо. Выполни одну мою просьбу, найди способ, передай им, что я не сгорел в машине и сижу в подвале.
– Этого я сделать не могу, – твердо сказала Анжелика.
– Почему? Хотя бы из женской солидарности?
– Потому что не работаю, а служу!
– Тогда передай своему господину, мне нужно срочно с ним поговорить.
– Пожалуйста, это можно…
– А где сейчас… Юлия, тебе нельзя говорить?
Кухарка молча стала укладывать судки в корзину, выразительно брякая крышками. Вино оставила – похоже, разволновалась и забыла инструктаж: отбив дно, из бутылки можно было сделать оружие…
Просьбу она выполнила, через четверть часа в подвал спустились двое в борцовских маечках и, поддерживая хромающего Ярослава, повели наверх.
В просторной ванной комнате его уложили на кушетку и несомненно профессиональный врач вначале осмотрел ногу, сам вымыл ее и наложил тугую повязку. Затем принялся обрабатывать ссадины на спине и коленях, просил только потерпеть, а так молча, хладнокровно, как мастер, привыкший к своему ремеслу. И не успел закончить, как в комнату стремительно вошел Закомарный, бросился к кушетке.
– Ярослав?.. Ну что, жив остался? Да ты, брат, в рубашке родился!
Слово «брат» укололо слух и застряло в сознании. Будто ничего не случилось!
– Что с ногой? – спросил врача, выказывая беспокойство.
– Ничего страшного, – доложил тот. – Растяжение связок, ушибы и ссадины. Сейчас смочу все живой водой и завтра как рукой снимет.
– На него живая вода не действует, – уверенно заявил Овидий Сергеевич.
– Почему же? Если на всех…
– Да он привык к ней! Купается сорок раз на дню. Потому и живучий…
– Это точно! От таких ударов легкие отрываются и печень вдребезги. А ему хоть бы что, даже ребра целые.
Они вели этот диалог так, словно два эскулапа над операционным столом, где лежит бесчувственный труп.
– Ну, говори, зачем звал? – Закомарный сел на край ванны. – Хочешь сделать признание?
– Хочу спросить, кто ты, Овидий? – спросил Ярослав, глядя ему в глаза. Банкир, предводитель шайки бандитов, содержатель воровской малины, вор в законе? Или сразу все в одном лице?
– Ого, сколько эпитетов сразу! – засмеялся Закомарный. – Здорово накалили тебя мои ребята!
Доктор тем временем смачивал водой засохшие ссадины на спине и коленях. Ярослав оттолкнул его руку и стал одеваться.
– Только не валяй дурака. Все обвинения в свой адрес я уже слышал. Угрозы тоже – заточить в подвалах на всю жизнь, замуровать. Чем помешал? Какие ваши тайны узнал, чтобы выкуривать меня из заповедника?
– Скоро все узнаешь, – пообещал Закомарный. – На этот счет разговор будет особый.
– Мне не нужно скоро! Не собираюсь сидеть в ваших подземельях. Говорите сейчас!
Закомарный ответить не успел: кто-то заглянул в ванную и знаком выманил в коридор. Пока его не было,
Ярослав оделся в «тюремное» и неожиданно увидел на столе скальпель. Мысль, как уйти из Дворянского Гнезда, созрела мгновенно; она витала в воздухе или была кем-то подсказана. Брать в заложники врача – шансов выбраться отсюда мало, могут принести его в жертву, а вот вернется Овидий Сергеевич…