« Они превратились в очень маневренную ватагу. У нас есть список из двадцати пяти сотен (sic!) имен членов различных клубов, но мы не утруждаем себя поисками их адресов. Они постоянно передвигаются с места на место. Они меняют свои адреса, свои имена, они даже меняют цвет своих волос».
*Эта тактика быстро стала очень популярной у полиции в других частях штата и применялась в ситуациях, не имеющих никакого отношения к Ангелам Ада. Она включает в себя особо эффективные средства обеспечения контроля над толпой, и к середине 1966 года широко использовалась для расправы с участниками маршей протеста в Беркли. Полиция начала наудачу хватать людей и проверять их водительские права по радио. Спустя несколько секунд приходило сообщение из полицейской штаб-квартиры, и, если у человека оставался хотя бы один неоплаченный дорожный или парковочный штраф, его могли «убрать с улицы» – полицейский эвфемизм, означающий «отправить в тюрьму».
В Фонтане, центре тусовки отделения Берду, Ангелы особенно не бузят в общественных местах и не слишком часто устраивают бучу. «Если они собираются вместе вчетвером или впятером, я ничего не имею против, – говорит полицейский инспектор Ларри Уоллес. – А вот если явится вся орава, десять, двенадцать или того больше, то мы прикроем это сборище».
В своем личном кабинете Уоллес хранит один сувенир, напоминающий ему о том, что для него лично значат Ангелы. Это репродукция картины Модильяни – женщина в рамочке размером два на четыре, которую он конфисковал в одном из притонов Ангелов. У леди заспанный вид, длинная шея и жеманный маленький рот. На голове у нее намалеван железный крест, а волосы сплетены в косичку, и эта косичка уложена в виде слова «Помогите!». На шее у нее висит Звезда Давида с вклеенной по центру свастикой, в горле – дырка от пули, и изображена еще одна пуля, пробивающая ей затылок. Там и сям размашисто нацарапаны Ангельские лозунги момента:
Дурь навсегда,
Навеки загружен.
Доблестный офицер, если бы я знал,
Чему подвергается мое здоровье,
Я бы не пыхнул никогда.
В Берду Ангелы выжили, но им уже не удалось достичь своего величия конца пятидесятых начала шестидесятых. Когда слава, наконец-то, распахнула им свои объятия, им нечего было ей предложить, кроме своей ужасной репутации и пройдохи пресс-агента. Отто, президент филиала, не смог удерживать ситуацию под контролем – люди расползались как тараканы. Сэл Минео говорил о возможности получить 3,000 долларов за участие «отверженных» в съемках фильма, но Ангелы физически не могли собрать кворум: одни были в тюрьме, другие просто все бросили, а многие из лучших персонажей отправились на север, в Окленд, – или в «Страну Обетованную», как некоторые ее называли, – где Сонни Баргер закрутил гайки. Там вообще не было никакого базара по поводу того, что Ангелы рассыпались в пыль, как комья земли, которую кидают на крышку гроба. Однако Отто тоже жаждал какой-нибудь деятельности, и у него по-прежнему оставалась кучка верных ему людей, прикрывавших ему тылы. Несмотря на все трудности, своей компанией они сумели осуществить последний довольно удачный ход – шоу при полном прикиде для журналиста из The Saturday Evening Post.
Статья в Post появилась в ноябре 1965-го, и, хотя выраженная в ней точка зрения была весьма критической, Ангелов гораздо больше впечатлило количество написанного о них, нежели качество материала. В целом статья произвела на них сильное впечатление. Вопреки всему их цветные изображения украсили обложку The Saturday Evening Post – рядом с принцессой Маргарет. Они стали настоящими знаменитостями, и не покоренных ими миров больше на карте не оставалось. Раздражала их одна-единственная мелочь – такая популярность не приносила им денег. («Все эти монстры используют нас и обстряпывают с нашей помощью свои делишки, – заявил Баргер репортеру Post, – нам не обламывается от них ни единого чертового цента».) Что правда, то правда – Ангелы Окленда ни шиша не получили в результате лос-анджелесской сделки, но все-таки умудрились содрать почти 500 долларов за фото, проданные Post, так что едва ли их можно назвать абсолютно эксплуатируемым меньшинством…
*
«Мы – храбрая компания героев, И собрались здесь десять лет назад, И в городе нас знают Как Гренадеров Бауэри… Мы доброго старого племени С булыжником в руке, И длинной винтовкой в придачу. Мы можем надрать задницу Бруклинской Страже, Если только они сунут свое рыло не в свой огород, Мы можем промчаться, как мчится сам Дьявол, Когда земля плоская На целых четыреста ярдов. И девочки, маленькие крошки, Все влюбляются в нас по уши, Когда они видят наш стиль, И вдыхают бриолин Гренадеров Бауэри».
(Из «Гренадеров Бауэри» Джона Эллисона).
*
Мои контакты с Ангелами продолжались около года, и я по-настоящему их никогда не прерывал. С некоторыми из них вскоре я стал, как говорится, на короткой ноге, а с большинством был знаком ровно настолько, чтобы вместе расслабляться. Первое время – под влиянием многочисленных предупреждений – я нервничал даже тогда, когда выпивал с ними. В один прекрасный день я встретил полдюжины Ангелов из Фриско в баре захолустного ресторанчика «Отель ДеПа», находящегося в южной промышленной части портового Сан-Франциско, на границе Пойнт Гетто Хантера. Моим связником был Френчи*, самый маленький, злобный и практичный из «отверженных», совладелец гаража «Бокс Шоп» по ремонту коробок передач, расположенного через Эванс Авеню от обветшалого здания «ДеПа».
*Френчи из Фриско, а не Френчи из Берду.
Френчи – двадцать девять лет, он профессиональный механик, бывший подводник, служивший в ВМФ. Он – пяти футов пяти дюймов ростом, весом – 135 фунтов, но Ангелы говорят, что Френчи совершенно неизвестно чувство страха и он может драться с кем угодно. Его жена – тонкая и гибкая как тростинка, спокойная молодая блондинка, которой больше по вкусу фолк-музыка, а не драки и дикие вечеринки. Френчи играет на гитаре, банджо и любит устраивать бешеную пляску крепких горячительных напитков в горле.
В «Бокс Шопе» всегда полно машин, но далеко не все они принадлежат платежеспособным клиентам. Френчи и постоянно меняющийся персонал из трех или четырех Ангелов держат это место, большую часть времени вкалывая по-настоящему, от четырех до двенадцати часов в день, но бывает, что они срываются в путешествие на байках, на какую-нибудь нескончаемую вечеринку или в плаванье на парусной шлюпке у побережья.
Я связался с Френчи по телефону, и мы встретились на следующий день в «ДеПа», где байкер обычно проводил свой обеденный перерыв. Когда я туда добрался, он играл в пул с Оки Рэем, Крейзи Роком и молодым китайцем по имени Пинг-Понг. Войдя в заведение, я немедленно снял с себя свою спортивную куртку с эмблемой Палм Бич, в знак уважения к явно демократической, свободной атмосфере, которую, похоже, предпочитали посетители.