Двое погибли, а в списке пострадавших значились более десятка людей, получивших тяжелые травмы и ранения. Также почило в бозе старое, уже навязшее в зубах, представление о том, что сельские общины географически изолированы от «бед большого города». Инцидент в Энджелс Кэмп послужил толчком для развития концепции взаимопомощи, – полицейской версии мобильных боевых действий, – означавшей, что любой город или деревушка в Калифорнии, независимо от степени своей удаленности от центра цивилизации, в экстренном случае может потребовать помощи от полицейских подразделений соседних городков и поселков. Официального списка этих экстренных случаев не существует, но, если он будет когда-либо составлен, любой слух о предполагаемом визите Ангелов Ада займет в нем самое первое почетное место.
«Совсем необязательно бедные люди или те, кто подвергается дискриминации, обладают какими-либо особыми качествами, чувством справедливости, благородством, отзывчивостью или умением сострадать другим» (Сол Элински).
#
Дабы лишить Ангелов возможности ночью вырваться из лагеря в пьяном угаре, Бакстер и дорожный патруль с 22 часов ввели комендантский час. К этому времени все, кто оказался в лагере, должны были там и оставаться, а кто-нибудь из новеньких на его территорию заехать уже не мог. Это распоряжение официально вступило в силу сразу после наступления темноты. Помощники шерифа пока еще старались сохранять дружелюбный вид и лояльность и уверяли Ангелов, что комендантский час во многом вводится для их же собственной защиты и благополучия, как, впрочем, и все остальные меры предосторожности. Они как заведенные продолжали нести пургу о «компаниях городских жителей, крадущихся через лес с охотничьими ружьями в руках». Чтобы помешать местным народным мстителям осуществить свой кровавый кошмарный план, полиция и выставила контрольный пост в той точке, где тропа с Уиллоу Кав выходит на хайвей.
А между тем, гора из упаковок пива по шесть банок в каждой уже возвышалась в центре лагеря. Это было как бы весьма внушительного вида приложение к двадцати двум ящикам, с самого начала пробега загруженным в мою машину. К тому времени как стемнело, запасы из моей машины были наполовину уничтожены, так что я сложил оставшееся пиво на заднее сиденье, а свое собственное барахло запер в багажник. Я решил, что любой, пусть даже символический, наезд, которому я мог подвергнуться за попытку сохранить свои ценные вещи, не шел ни в какое сравнение с риском на веки вечные потерять их все вообще… что, собственно, вполне могло произойти на самом деле, так как с наступлением темноты лагерь превратился в некое подобие хлева. Репортер из The Los Angeles Times, объявившийся на следующий день, сказал, что это «смахивало на Ад Данте». Но он-то сам приехал только к полудню, когда большинство «отверженных» успели утихомириться и теперь лишь изумлялись масштабам беспредела, учиненного прошлой ночью. Если уж временное затишье, наступившее в полдень, выглядело настолько отвратительно, то от ночных сцен у костра журналист мог бы просто-напросто повредиться в уме.
А может быть, и не повредился бы… объявленный в 10 часов вечера комендантский час серьезным образом повлиял на ситуацию. Всех приблудных элементов из лагеря удалили, и Ангелам пришлось развлекаться собственными силами. Уехали, в основном, девушки: похоже, их все устраивало до тех пор, пока помощники шерифа не объявили – либо они сваливают до наступления комендантского часа, либо остаются здесь на всю ночь. Подтекст заявления был предельно ясен и не очень приятен: к десяти часам закон собирался окончательно выйти из игры, умыть руки, блокировать район и этим как бы дать отмашку: «Оргию на-чи-най!».
Весь день лагерь украшали своим присутствием шесть или десять партий молодых девиц из таких мест, как Фресно, Модесто или Мерседа. Им каким-то образом удалось пристроиться к тусовке, и всем было понятно, что девицы хотели устроить настоящую вечеринку. Ангелам и в голову придти не могло, что девчонки не останутся с ними на ночь, или на весь уик-энд, если на то пошло, – так что их отъезд шокировал байкеров до глубины души. Три няньки, подобравшие ранним утром Ларри, Пита и Пыха, сначала вроде бы приняли смелое решение остаться, но затем, в самый последний момент, смотались и они. «Старик, я этого не вынесу, – промолвил один из Ангелов, наблюдая, как последняя машина, трясясь на ухабах, удаляется прочь по тропе. – Все эти охуительные киски просто ускользнули из-под носа, вильнув хвостами. Эта обдолбанная маленькая штучка в красных туфлях была вся моя! Нам же было так клево! Как она могла вот так просто взять и отчалить?!»
По всем существующим меркам, шоу получилось гнилое и никудышное… И все эти девки с упругими задницами, обтянутыми брюками, и в наполовину расстегнутых блузах без рукавов… прически, напоминающие улей, голубые глаза с накрашенными ресницами… созревшие, невежественные маленькие телки, похотливо болтающие весь день. («О, Бэт, неужели эти байки тебя не возбуждают?»). Да, бэби, дико возбуждают на открытой дороге… и вот они уезжали – как монахини, услышавшие свисток, разбредались «по кельям», а убитые горем Ангелы просто стояли и смотрели. Многие из них оставили своих женщин дома, опасаясь напрягов, но сейчас, когда все напряги рассосались далеко за деревьями, здесь, как ни выпендривайся, никакой такой «странной» изюминки не подхватишь и не попробуешь.
Хуже всех пришлось Бродяге Терри, который немедленно закинулся ЛСД и провел следующие двенадцать часов запертым в кузове грузовика. Терри пронзительно вопил и рыдал под пристальным взглядом какого-то бога, о существовании котором он почти совсем забыл, но который спустился той ночью с небес и болтался где-то над землей вровень с верхушками деревьев «и просто смотрел… старый, он просто глядел на меня – и бля буду, не вру – я был напуган, как маленький ребенок».
Когда первый раз объявили о введении комендантского часа, часть Ангелов помчалась в пивной магазин, но их надежды на вечеринку в компании туристов как корова языком слизнула: эта торговая точка закрылась ровно в десять, тютелька в тютельку. Делать здесь больше было нечего, оставалось только отправиться назад в лагерь и валять дурака там. Полиция смотрела сквозь пальцы на тех, кто поздно приезжал, но, уж раз ты туда попал, фиг ты оттуда выберешься. Срабатывал принцип мышеловки.