Но что касается старого Мемфиса, то он представлял только разрушенные дома и груды почерневших от пожара развалин. Только несколько храмов, том числе и храм Пта, указывали еще место, где была когда-то «Белая крепость», древние укрепления которой были срыты Окхосом.
Прежнее жилище Рамери и дом Аменхотепа находились в одном из самых старых кварталов на берегу Нила, и скульптор направил свой караван к реке. Но тем не менее, он не знал, как ему разобраться среди этих развалин, обломков и обрушившихся стен.
На сердце у него было тяжело; вид запустевших святилищ, разрушенных дворцов, поваленных колонн, – все это вызывало у него горькие слезы.
После долгих тщетных поисков Рамери вспомнил, что с террасы дома Аменхотепа, сквозь просеку видны были пилоны храма Тума. Пилоны эти стояли на месте; значит, следовало найти точку, с которой эти пилоны были бы видны в той же перспективе, и тогда можно было быть уверенным, что находишься на месте жилища Аменхотепа, или, по крайней мере, около.
Определив этот район, Рамери принялся за более тщательные поиски.
Эриксо, как тень, следовала за ним и, стараясь не выдавать себя, внимательно осматривала стены, лепные двери и колонны. Ориентируясь гораздо скорее и лучше Рамери, она, кроме того, искала не развалины дома, похожие на сотни других, но нечто гораздо более заметное, чтобы узнать тотчас же. Это «нечто» к тому же было настолько прочно, что смело могло устоять при крушении всего окружающего.
В самом конце сада мага, скрытая от глаз изгородью из колючего кустарника, стояла громадная глыба гранита, обтесанная с одной стороны, как плита, и на этой поверхности высечены были две змеи, из которых одна стояла на хвосте, а другая на голове. Над ними была краткая иероглифическая надпись.
Эриксо с детства знала о существовании этого камня, но только дня за два до свадьбы Нуиты открыла, что эта глыба закрывает вход в подземелье, где находилась опочивальня Аменхотепа.
В вышеупомянутый день к магу пришел незнакомец, которого он принял с особенным почтением; они долго говорили на каком-то непонятном ей языке, потом спустились в подземелье и больше не появлялись.
Так как Аменхотеп не появился и на следующий лень, то Эриксо, сгорая от любопытства, всюду стала подсматривать. После обеда она с большим удивлением увидела Аменхотепа в саду, он имел очень озабоченный вид. Вместо того, чтобы войти в главную дверь дома, маг направился в противоположную сторону сада.
Эриксо последовала за ним, как тень, прячась за кустами. К крайнему своему удивлению, она увидела, что Аменхотеп остановился перед гранитной массой, нажал глаз стоящей на хвосте змеи и исчез за маленькой дверью, открывшейся в камне.
Это открытие до такой степени заинтересовало Эриксо и возбудило в ней такое любопытство, что, позабыв всякий страх, она решила узнать, куда вела эта дверь.
На следующий же день, пользуясь отсутствием Аменхотепа, который по-прежнему был чем-то занят и озабочен, она пробралась к камню и нажала глаз змеи, и перед ней открылось узкое отверстие, сквозь которое виднелись ступени лестницы.
Эриксо спустилась вниз и прошла через темный коридор, который освещала захваченным ею из предосторожности факелом; в конце этого коридора находилась дверь.
Последняя уступила легкому нажатию и открылась, но захлопнулась, когда та сошла, и в ту же минуту все вокруг нее осветилось таким ярким светом, что пораженная Эриксо на минуту закрыла глаза.
Когда она снова открыла их и осмотрелась, то увидела, что находится в длинной зале или галерее, поддерживаемой прозрачными, словно из хрусталя, колоннами. Из стен и потолка исходило голубоватое пламя, распространявшее свет, похожий на дневной, и переливавший всеми цветами призмы на хрустальных колоннах. По обеим сторонам галереи виднелись глубокие ниши, в которых стояли символические статуи, а в центре бил фонтан, журчащие струи которого издавали сильный, живительный аромат.
В промежутках между нишами, на широких и низких подставках стояли большие вазы из лазурита с совершенно неизвестными ей цветами.
Лепестки этих цветов, одни большие, другие маленькие, все были одинаково белы и прозрачны и так сильно фосфоресцировали, что, казалось, были окутаны голубоватой дымкой. Чашечки горели разнообразными цветами, словно сделаны были из рубина, сапфира, изумруда и аметиста, а листья, разнообразные по форме и величине, точно осыпанные снегом, подернуты были белым, блестящим пухом.
Никогда еще Эриксо не видала ничего подобного. С восхищением смотрела она на все окружающее, а затем прошла в соседнюю залу, круглую, меньших размеров, залитую также светом. Тут мебель и украшения были из золота, а на столах стояли какие-то удивительные инструменты. Третья комната дополняла подземелье и была погружена в мягкий полусвет; в ней было устроено нечто вроде жертвенника. Отсюда лестница, покрытая мягкими циновками, вела к завешенной толстой завесой двери, за которой, к крайнему удивлению своему, Эриксо очутилась в спальне мага.
Она думала всегда, что за этой комнатой находится только смежный подвал, ключ от которого Аменхотеп всегда носил с собой и где, по ее мнению, хранились его сокровища; существование же двери, через которую теперь вошла, она даже и не подозревала, так искусно она была замаскирована.
Теперь ей были известны и вход, и выход; она вышла из подземелья и вернулась в свою комнату. Аменхотепа она увидела только на следующий день; он, видимо, не знал о ее проделке или же думал о другом, а после обеда он заснул тем самым сном, который длился до сих пор.
Эту-то глыбу, служившую потайным входом в подземелье, и искала Эриксо; ее громада не боялась разрушения. Если что-нибудь и уцелело от жилища Аменхотепа, то именно эта скала, бывшая устойчивее пилонов храма.
Не обращая больше внимания на своего спутника, который продолжал свои поиски, боясь выпустить из вида пилоны храма Тума, Эриксо легко скользила между обломками, пытливо вглядываясь во всякую встречную развалину. И она, по-видимому, приблизилась к цели, так как заметила уже каменную арку, служившую входом в дом. Эта арка, высеченная из целого камня и украшенная в центре головой Аписа, устояла благодаря своей массивности и принадлежала дому одного старого жреца храма Пта, изредка наезжавшего в Мемфис.
Эриксо быстро спустилась по улице, перепрыгивая через груды преграждавших ей путь обломков, и скоро очутилась перед остатками строения, которое, несомненно, стояло на месте дома мага, но было иной конструкции.
За этими развалинами шел пустырь, покрытый кустарником и кое-где разбросанными деревьями; там должен был быть сад. Эриксо остановилась и вздрогнула, она увидела громадную смоковницу, а неподалеку от нее и гранитную глыбу, которую искала.
Тяжело переводя дыхание, она подошла и стала ее рассматривать. Камень был цел, и обе змеи отчетливо сохранились. Если пружины еще действуют, то она может проникнуть в самое подземелье, где спит Аменхотеп, и уничтожить его. Таково было намерение мстительной Эриксо.