Схватив мерную емкость, я наполнил ее доверху, потом быстро включил огонь и единым махом опрокинул крупу в молоко. Послышался странный звук, мелкие крупинки словно растворились в жидкости, я помешал ложкой варево и понял: оно безнадежно жидкое. Либо на коробке написано неправильное соотношение крупы и молока, либо цифры «100» на мерной кружке не имеют отношения к ста граммам. Решив увеличить дозу, я вбухал в «бочоночек» еще одну мерку крупы, но каша все равно оставалась жидковатой, и пришлось насыпать третью порцию.

Сделав под кастрюлькой минимальный огонь, я потер руки. Умный, образованный, приученный читать человек легко справится с любой задачей. Вот я, например, первый раз в своей жизни превратился в шеф-повара, и вполне удачно! Осталось лишь добавить сахар и соль.

Снова пришлось удивляться глупости создателей крупы. Что значит «по вкусу»? Мне хорошо одно, Норе другое, сколько сахарного песка надо бросить в кашу?

Тяжело вздыхая, я вернулся в кабинет и спросил:

– Нора, вы любите сладкую кашу?

– Нормальную, – буркнула хозяйка, – не мешай.

Из диктофона в этот момент звучал четкий голос Ирины Леонидовны, Нора слушала рассказ о том, как Арина заперла отца на даче, но мне-то нужно закончить стряпню.

– Нормально – это как? – попытался уточнить я.

– Ни сладко, ни горько, ни кисло, в общем, вкусно! – возвестила Нора.

Глава 31

Ошарашенный указанием, я прибрел назад, к плите, зачерпнул чайную ложку сахарного песка, швырнул его в кашу, затем взял ложку и хотел помешать вкусную еду.

Но не тут-то было, рука наткнулась на нечто твердое, похожее на резиновый мяч. Я заглянул в «бочоночек» и страшно удивился. Вместо вязкой консистенции в кастрюльке варилось нечто похожее на монолит, причем структура манной каши оказалась настолько плотна, что ее можно было лишь отрезать.

Провозившись энное время, я сумел отделить от конгломерата кусок и водрузить его на тарелку. Выглядел «осколок» не лучшим образом, снизу он подгорел, сверху смотрелся крупитчатым, каким-то нездоровым, если подобное определение может подойти к манной каше.

Решив попробовать кулинарный шедевр, я отрезал ножом малую толику, пожевал и мгновенно выплюнул «лакомство». Совершенно отвратительная каша, безвкусная, словно комок ваты, да еще пахнет чем-то на редкость противным. Похоже, я неправильно сварил кашу! В чем моя ошибка? Ума не приложу! Представляю, как сейчас начнет смеяться Нора! Впрочем, кажется, я нашел выход.

Схватив телефон, я потыкал в кнопки.

– Доставка пиццы, – бодро отозвался девичий голос, – вам какую? Мясную, четыре сыра, с лососем, вегетарианскую?

– Мне нужна манная каша!

Диспетчер хмыкнула:

– Издеваетесь, да?

– Нет-нет, правда, хочу заказать порцию манки.

– Такое не доставляем.

– Почему? – удивился я.

– Потому что она никому, кроме вас, до сих пор не была нужна, – заорала девица, – во придумал, ну не идиот ли!

В ухо полетели короткие гудки.

Я в растерянности затоптался у плиты.

– Ваня, – закричала Нора, – где моя каша?

– Сейчас в магазин схожу, – вырвалось у меня.

– Зачем?

– Манной крупы нет.

– Ладно, – миролюбиво согласилась Нора, – только до полуночи сделай.

И тут я внезапно сообразил, как нужно действовать. Ноги сами собой принесли меня в кабинет хозяйки.

– Извините, бога ради, – забормотал я, – но думаю, все же придется взять временно домработницу, увы, я не умею готовить, да и грязь в квартире появится.

Нора оторвалась от компьютера.

– Кто бы спорил, – спокойно ответила она, – только это трудная задача.

– Почему? Я прямо сразу обращусь в агентство.

– Оно верно, только никто не хочет идти на месяц, нормальные люди ищут более или менее постоянную службу, – пояснила Элеонора, – а те, кто готов работать, пока Ленка болеет, категорически не нравятся мне. Боюсь, Ваня, тебе придется встать у плиты.

Я пришел в полнейший ужас.

– Но, Нора, я совершенно не умею кухарничать!

– Эка ерунда, – пожала плечами хозяйка, – сколько раз я слышала, как ты говорил: «Умному человеку все по плечу, любые знания можно получить из книг». У Ленки в комнате целый полк изданий по кулинарии, действуй. Да поторопись с кашей, если я не съем манку, бессонницей промучаюсь.

Поняв, что Нора твердо решила сделать из меня повара, я впал в минор, поплелся было в спальню к некстати заболевшей Ленке, и вдруг понял, что, вернее, кто может спасти бедного Ивана Павловича от дружбы с кастрюлями. Чуть не взвизгнув от радости, я бросился назад к Норе.

– Послушайте!

– Каша готова?

– Нет!

– Тогда зачем ты пришел? – начала сердиться хозяйка. – Только мешаешь!

– У меня есть кандидатура на роль временной заместительницы Ленки!

– Да? – изогнула правую бровь Нора. – И кто она?

– Вполне милая девушка по имени Вера, отлично готовит!

– И откуда ты ее знаешь?

Я кашлянул и тихо сказал, мешая почти правду с ложью:

– Веру хорошо знает мой приятель Слава Минаев, девушка работала прислугой у него, а потом ушла, сейчас она без работы и с огромным удовольствием ухватится за любую возможность получить деньги.

– Ну что ж, – кивнула Нора, – приводи девицу, только не забудь сообщить ей: место временное.

– Конечно, – закричал я, – объясню все наилучшим образом! Вера крайне понятливая!

Вы можете мне не поверить, но дело устроилось самым замечательным образом. Услыхав о том, что Нора берет ее на службу, Вера затряслась словно осиновый лист, а потом бросилась складывать сумку, причитая:

– Ванечка! Уж я угожу ей! Пол языком мыть стану! Только бы около тебя побыть!

Увидав такую необузданную радость, я слегка испугался и быстро начал инструктировать Веру:

– Упаси бог тебя сказать про беременность! И вообще, лучше молчать про то, что мы слишком хорошо знакомы!