– Какие вы, южане, однако, нежные, – с явным превосходством ухмыльнулся Донгар.
– Мы не нежные! Мы чистоплотные! – высокомерно задирая нос, ответил Хакмар и снисходительно добавил: – Впрочем, стойбищным этого не понять!
– Я – из пауыля! – буркнул Донгар. – И я все понимаю – у нас в пауыле каждый День обряд чистого чума проводили!
– Аж целый один раз за весь долгий День вы в своем чуме убираетесь…
– Зачем убираемся? – искренне удивился Донгар. – Мы злых духов гоняем, которые не в своем обличье между людей ходят, – и брошенная лисья шкура полетела Хакмару в лицо.
Сосны вдруг резко рванули вверх, уходя в поднебесье. Зато земля ринулась навстречу, ткнувшись прямо в черный носик. Он несколько раз нервно и брезгливо чихнул – перекрывая даже запах холодного снега и мерзлой хвои, в нос ему ударил омерзительный смрад мэнквов, крови и гари. Он перестал проваливаться в снег – теперь пушистый белый покров легко держал его. Путаясь в лапах, сделал несколько спотыкающихся шагов. Сзади что-то мешало… Он заглянул себе между лапками – и некоторое время недоуменно пялился на путающуюся позади пушистую темную метелку. Да это же хвост!
Сверху донеслось насмешливое карканье. Он запрокинул голову с торчащими треугольными ушками. Крупный ворон поглядел на него круглым черным глазом с горящей в глубине зрачка зловещей алой точкой, ударил крыльями и, уронив прямо на голову лису изрядный ком снега, медленно поднялся вверх.
– Э, погоди! Как я узнаю, куда бежать? – отфыркиваясь от набившегося в жесткие щеточки усов снега, хотел крикнуть Хакмар, но из горла у него вырвалось только короткое тявканье.
– Прямо беги! – раздался у него в голове спокойный голос.
Лис подпрыгнул на месте и закружил, с непривычки разметывая хвостом снег.
– Донгар? Я тебя слышу!
– Слышишь, однако, – согласился голос Черного, и, словно в подтверждение, сверху раздалось громкое карканье. – Я повыше взлечу – скажу, куда дальше! Чую, недалеко! – звучащий прямо в голове голос Донгара стал удаляться, будто ворон набирал высоту.
Лис-Хакмар от возбуждения кувыркнулся в снегу. Чутко прислушиваясь и принюхиваясь, повертел остренькой мордочкой, тихонько тявкнул и потрусил в указанном направлении.
Донгар был прав – бежать оказалось недалеко. Сперва в засыпанном снегом лесу стали появляться выжженные проплешины, потом их сменила стена обугленных стволов, а потом лес закончился. Из ненадежного укрытия в сожженном подлеске лис разглядывал начисто выгоревшую поляну, где и деревьев-то не осталось, лишь кое-где торчали почерневшие от огня пни.
– Здесь, однако, – плюхаясь на обгорелую черную ветку сосны, каркнул ворон. Ветка печально закряхтела, чешуйки золы посыпались из-под когтей.
– Вижу. – Горелые палки у подножия дерева, когда-то бывшие густым зеленым подлеском, с сухим треском зашевелились, и между ними выглянула недовольная лисья морда. Лис чихнул и, вытянув лапы, улегся на брюхо – черная с бурыми пятнами шкура растворилась среди обгорелых корней.
– Чэк-най прошел, – снова раздался в голове человеческий голос. Сидящий на обгорелой ветке ворон крутил взъерошенной головой, настороженно зыркая то одним, то другим глазом. – У нас в пауыле тоже Огонь поднялся, все пожег. А за ним из земли эрыг отыры и чудища Вэс полезли…
– Все погибли? – сочувственно дернул усами лис.
– Нет! – В звучащем у него в голове голосе слышалось настоящее торжество. – Жрица прилетела, Вэс Голубым огнем сожгла, эрыгов сожгла – пауыль спасла.
– Так чего ж они сейчас не прилетят и мэнквов не пожгут? – раздраженно откликнулся лис.
– Много, однако, – совсем по-человечьи вздохнул ворон и нахохлился.
Лис невольно кивнул – потому что мэнквов и впрямь было много. Они стояли и сидели на земле, перерыкивались, объединялись в пары, тройки и даже стада. На глазах у лиса, выглядывающего из колючих черных стеблей горелого подлеска, двое мэнквов – трех– и четырехголовый – замерли друг против друга, уперевшись лбами и угрожающе рыча. Некоторое время они так и стояли, будто пробуя, у кого лбы крепче, когда вдруг оставшаяся свободной голова четырехголового извернулась и вцепилась зубами в плечо соперника. Укушенный взвыл – и оба мэнква под подбадривающий рев соплеменников покатились по земле, вздымая за собой тучи золы и пепла. Когда черное облако рассеялось, четырехголовый победитель методично и последовательно заехал кулаком в три левых уха побежденного и, горделиво порыкивая, направился прочь. За ним двинулась еще четверка великанов – последним, роняя в золу капли черной крови, брел побежденный трехголовый. Темный лис проводил скрывшихся в тайге людоедов задумчивым взглядом. Мэнквы больше не были одиночками – они сбивались в стаи и, как умели, выбирали себе вожаков.
Если все здешние мэнквы доберутся до жилых мест – окрестностям конец!
– Это еще не вся беда, однако, – печально откликнулся ворон. – Когда из Нижнего мира вылезут все – конец Сивиру.
– Да откуда ж они лезут? Что это там такое? – Лис высунул длинную морду из укрытия, изо всех сил пытаясь рассмотреть скрывающиеся за спинами мэнквов остатки странных сооружений.
Высокая – выше сосен и великанов, – но легкая и, кажется, собранная на скорую руку из отдельных секций металлическая башня. Сквозь переплетение креплений еще можно разглядеть остатки проржавевших механизмов. Рядом глухая, тоже металлическая будка с начисто вывороченной, будто взрывом, крышей – изогнутые и перекрученные стальные полосы торчат, как гигантский уродливый цветок.
Но откуда здесь, на диком севере, столько металла? И что это за машины? И какое отношение они имеют к мэнквам? Где дырка-то, которую они из Нижнего мира видели?
Словно в ответ, по земле прошла длинная мучительная дрожь. Из-под металлической будки с вывороченной крышей начали медленно выползать ветвящиеся разряды, похожие на алые молнии. Вздымая клубы черной пыли, мэнквы с топотом ринулись прочь с поляны – под прикрытие деревьев. Походя длинная мэнквова лапища попыталась сцапать сидящего на ветке ворона, но птица с заполошным карканьем взвилась в воздух. Испуганно поджимая хвост между лап, лис припал на брюхо, надеясь, что его не заметят. Алые молнии с сухим шелестом ветвились по черной обгорелой земле. Они мелькали все чаще, их становилось больше, наконец, вся поляна засветилась алым, и над ней повис удушливый дымок. Стальная башня трещала, качаясь в такт колебаниям земли. А потом из металлической будки послышался долгий, закладывающий уши свист… Он нарастал, нарастал, нарастал… С глухим – бумм-пых-х-х! – из развороченной крыши вырвался ярко-алый, дымящийся черным клуб Огня. И прямо из него вылетел двухголовый мэнкв. Дрыгая руками и ногами, туша зависла в воздухе… и с грохотом рухнула на землю. Пляска алых молний начала медленно затухать, оставляя в воздухе удушливую вонь пожарища.
Шарахнувшийся с высоты мэнкв лежал неподвижно. Потом гигантская лапища медленно дернулась. Длинные когти заскребли землю, оставляя в золе глубокие борозды. Медленно, с трудом подбирая под себя лапы, мэнкв поднялся на четвереньки. Затряс обеими головами. Тяжело переводя дух, пополз прочь. Тягучая слюна капала с отвислых губ – похоже, великан был оглушен и не слишком понимал, где находится и что делает. Остальные мэнквы вернулись на поляну, не обращая на вновь прибывшего собрата ни малейшего внимания.