Честно говоря, столкнувшись в лифте с Ангелиной Степановной, я и сам по непонятной причине испытываю резкий дискомфорт, хотя лично мне она ничего плохого не сделала, даже наоборот, увидав соседа, дама изображает самую любезную улыбку и мило чирикает:
— Добрый день, Иван Павлович.
В мае прошлого года Валера попросил меня:
— Иван Павлович, будь другом, съезди со мной в Аникеевку.
— Можно, конечно, — осторожно ответил я, — только где это и зачем туда ехать?
— Вот, еклмн, докука, — буркнул Валера, — там у тещи дом.
— И что?
— Надо на участок навоз отвезти.
Я удивился:
— Навоз? Зачем?
Валера пожал плечами:
— На огород. Она там всякую дрянь сажает: картошку, морковку, свеклу, репу, клубнику…
Я захлопал глазами.
— Но разве не проще купить овощи и ягоды на рынке? Они сейчас совсем не дорогие!
— Едрена матрена, — сердито воскликнул Валера, — да ей хоть кол на голове теши, не понимает. Уперлась, старая кошелка, и хоть трава не расти. Положено, понимаешь, весной сажать, потом окучивать, потом собирать. И ведь вечно у ней лажа получается. Огурцы тля сожрет, на помидорах какие-то пятна, медведки все корешки измусолят, а картошка родится махонькая, крошечная, ваще никуда! Виноградный сорт!
— Может, Ангелине Степановне не стоит огородом заниматься? — покачал я головой.
— Ты ей это объясни! — скривился Валера. — Нет уж! Теперь новая забава! Говно везти! Из Москвы!
— Не проще ли навоз купить на месте, у селян, они, наверное, недорого возьмут, — посоветовал я.
— Ну елы-палы, — выдохнул Валера. — Тещенька жаднючая до такой степени, что ей мои деньжонки жаль, прикинь, а? У ней двоюродный брат в зоопарке работает и задаром говно отдает! Из-под верблюдов! Уж я и так ее уговаривал и этак, нет, стоит на своем! Вези дерьмо! Из Москвы! В прицепе! Бесплатно же.
— Вы бы ей сказали, что бензин дорогой, — посоветовал я соседу, — туда, сюда, больше денег истратишь. Лучше в деревне приобрести!
— Да дура она! Дура, — зашипел Валера, — сгрызла меня, Надьку накрутила, а та истерики закатывает, орет: «Бедная мама так редко тебя просит!» В общем, жизни нет, помоги, Иван Павлович!
— С удовольствием, но каким образом?
— Поехали в Аникеевку!
— Но зачем я тебе понадобился?
Валера задрал штанину, и я увидел, что его лодыжка забинтована.
— Нога у меня болит, — пояснил он, — ты за руль сядешь, я рядом.
Пришлось выручать Валеру. А теперь представьте себе картину: по шоссе катит роскошный джип «Лендкрузер», черного цвета, с тонированными окнами, сзади мотается самый примитивный прицеп, железный ящик на двух колесах, прикрытый старым, выцветшим брезентом. На дворе стоит неожиданная для мая жара, навоз испускает такие миазмы, что мухи теряют сознание.
Как только мы отъехали от дома и порулили в зоопарк, Валера принялся материться. Когда он понял, что говно, произведенное верблюдами, предстоит самим перекладывать лопатой в прицеп, он начал выдавать такие коленца, что мне захотелось все это записать для потомства. Кое-как, задыхаясь от вони, мы с ним наполнили прицеп и двинули к МКАД. По дороге Валера покупал воду, без конца мыл руки и стонал:
— Ну и вонища! Никогда не думал, что верблюд родственник скунса.
Мы вполне благополучно добрались до шоссе, проехали энное количество километров и были остановлены гаишником. Сержант, помахивая жезлом, приблизился к «Лендкрузеру», проверил наши документы и лениво спросил:
— Что в прицепе?
Мы с Валерой переглянулись и замешкались с ответом. В глазах инспектора мелькнул огонек. Очевидно, он решил, что двое мужиков, мрачно восседающих в лаково-черном «Лендкрузере», перевозят что-то незаконное, и уже мысленно стал подсчитывать свою выручку.
Сержант алчно воскликнул:
— Ну и чего там, а?
— Дерьмо! — рявкнул Валера.
Инспектор покраснел.
— Ты это, того, поосторожней выражайся, а то и привлечь можно.
— Ты спросил, я ответил, — взревел Валера.
— Фекалии там от верблюдов, — некстати влез я, — из зоопарка!
— Из зоопарка? — в полном обалдении переспросил милиционер и совсем обозлился: — Из какого такого зоопарка?
Валера сплюнул за окно, сержант побагровел, повернулся к бело-синей машине и замахал руками. К нам подошли еще двое милиционеров.
— Вылазьте, — сказал один, дергая носом.
Второй молча чихнул.
— Вы напрасно беспокоитесь, — я попытался объяснить ситуацию, — мы везем навоз.
— Дерьмо, — гавкнул Валера.
— От верблюдов, из зоопарка, Московского, — подхватил я.
— На огород, — продолжил вполне миролюбиво Валера, — на картошку!
И тут стражи дороги окончательно взбесились. Они вытащили нас из «Лендкрузера», поставили у машины и, злобно бормоча: «Ну шутники фиговы, погодите», — резко сдернули брезент.
Тучи мух взлетели вверх, отвратительный запах разлился в теплом воздухе. На какое-то мгновение группа милиционеров застыла, потом один протянул:
— Дерьмо…
— Мы же вам говорили, — покачал я головой.
— Ты в нем руками пошарь, — прищурился Валера, — авось найдешь чего!
Инспектора затрясли головами.
— Зачем вы навоз из Москвы прете? — не выдержал первый. — За бутылку на месте можно гору получить!
— А мы только из-под верблюдов берем, — прошипел Валера, закрывая прицеп брезентом, — он целебный! Экологически чистый, со светлой аурой!
Я не буду вам тут живописать, как, прибыв на место, мы сваливали фекалии в ржавую ванну, стоявшую посреди участка. Понимаете теперь, отчего я вздрогнул, услыхав сегодня от Валеры слово «помоги»?
— Что случилось? — осторожно спросил я.
— Да Ангелина Степановна, чтоб ей!
— Сейчас холодно, удобрения перевозить рано!
— Ей новая дурь в голову пришла.