– Ну, наверное, не ходила сюда, только и всего. Ты же учишься в другом корпусе. Городок уже месяц здесь стоит, построили еще в середине декабря. Преподаватели, наверное, недовольны, столько шума прямо под университетскими окнами.
Ксения как зачарованная смотрела на сверкающие ледяные игрушки.
Макс, воспользовавшись ее рассеянностью, обхватил за плечи и повлек за собой.
– Пошли, пошли! Ты когда в последний раз скатилась с горки?
Она неохотно призналась, даже не пытаясь сопротивляться его объятиям:
– Ну, лет пять назад, наверное, еще в школе. Потом стало не до того…
Пока она силилась прочесть полустершуюся надпись на одной из горок, Максим стремительным рывком затащил ее на самую высокую и встал сзади, крепко прижав к себе сильными руками. Она, испугавшись высоты, попыталась сесть, чтобы скатиться с максимально возможным комфортом, но он не позволил:
– Зачем? Только шубку испортишь. Поедем стоя. Посмотри – все катаются на ногах!
Ксюша посмотрела по сторонам. Многие действительно начинали спуск стоя, но заканчивали, как правило, или сидя, или лежа. Девушка решительно воспротивилась его опасному намерению, чреватому падением:
– Нет! Я боюсь! Давай лучше сядем! У меня каблуки высокие! Я упаду! – Это прозвучало несколько истерично, но Ксюше было все равно, она страстно хотела съехать с такой высоты как можно достойнее и безопаснее, не приземляясь в процессе движения на пятую точку и уж тем паче не бороздя лед носом.
Он обхватил ее за талию и с силой прижал к себе.
– Да ведь я же держу тебя, глупышка! – Его интимный шепот подействовал на нее как холодный душ, она задрожала и попыталась категоричнее отказаться от навязываемого ей сомнительного удовольствия, но он, еще крепче обхватив ее, быстро оттолкнулся от помоста, и они лихо помчались вниз.
Ксения громко взвизгнула от неожиданности. Ветер засвистел в ушах, ноги, спичками застыв в одном положении, заскользили по гладкому льду, руки предательски сами собой вцепились в обнимавшего ее мужчину. Девушка чувствовала, как наклоняется куда-то вбок, и была уверена, что сейчас, больно ударившись, шлепнется на твердый лед, но вместо падения они оказались в конце ледяной дорожки. Макс, не выпуская ее из объятий, быстро отпрыгнул в сторону, освобождая место другим катающимся, с радостными криками и визгом проскакивающим мимо.
– Здорово, да? – Он со смехом заглянул в лицо ошеломленной девушки.
– З-здорово? Д-да это ужасно! – Язык слушался ее плоховато. – У меня ноги трясутся и руки! Не буду больше поддаваться на твои провокации! – Ксюша попыталась гордо сделать шаг в сторону, но с ужасом почувствовала, что ослабевшие ноги и взаправду ее не держат, расплываясь в стороны, как жидкий кисель.
Максим, расхохотавшись еще сильнее, бережно подвел ее к ближайшей, занесенной снегом деревянной скамеечке, смел снег рукавом и осторожно усадил. Она нервно облизнула пересохшие от страха губы. Мужчина проследил за ее движением потемневшими глазами.
– Схожу за водой! Смотри не сбеги! – попросил, нахально подмигнув левым глазом.
В ответ она смогла лишь погрозить насмешнику дрожащим кулачком. Не сбеги! Да если бы она могла!
В самом центре университетской площади стоял большой киоск со всякой всячиной, необходимой для полноценной студенческой жизни: от хлеба до презервативов. Макс купил в нем алюминиевую банку газировки, открыл и протянул девушке. Сел рядом, закинул руку на спинку скамейки, постаравшись, чтобы ее плечи оказались внутри кольца его рук, вытянул длинные ноги и стал искоса наблюдать за спутницей. Она, чуть постукивая зубами о край банки, сделала несколько больших глотков и отдала ее ему. Он допил воду, метко швырнул банку в урну и повернулся к ней, оценивающе оглядывая ее бледное лицо.
– А я не думал, что ты такая отчаянная трусиха!
Это ее окончательно возмутило. Каков нахал!
– А я и не стремлюсь быть идеалом, да еще на твой вкус! Тоска это зеленая! – Она немного пришла в себя и покачала ногами, проверяя, дрожат ли еще колени.
Он прикрыл глаза, стараясь притушить их блеск, когда распахнувшаяся пола шубки обнажила ножку в обтягивающих черных джинсах. Тут же сделал благоразумный поворот на сто восемьдесят градусов.
– Я разве сказал, что ты для меня не идеал? И осторожность твоя мне очень нравится. Не люблю доблестных героинь. Сильным мужчиной себя можно чувствовать только рядом со слабой женщиной!
– Вот как? Тогда должна тебя разочаровать – на изнеженную героиню романа я тоже не тяну! – Она отпихнула его руку, сочувствующе положенную им на ее плечо.
Почувствовав, что сердцебиение, вызванное безумным катанием, потихоньку успокоилось, с недоверием посмотрела на ноги, так подведшие ее. Пришли они в норму или благоразумнее посидеть еще?
Максим клятвенно пообещал, опасно приблизив губы к ее милому личику:
– Ты меня при всем своем желании никогда разочаровать не сможешь!
Торжественность, с которой он произнес эту фразу, заставила девушку отшатнуться от него и вновь насторожиться. Он, чтобы не вспугнуть ее, перевел разговор на пустяки, оглядываясь вокруг и вспоминая свои бурные студенческие годы.
Продолжая невинно болтать, коварно завладел ее рукой, сжимая и разжимая в своей ладони ее кулачок в теплой варежке.
Девушка внимательно слушала, иногда вставляя редкие реплики, прекрасно понимая, что он ее просто убалтывает, что ей пора ехать домой, что завтра занятия, что нужно приготовить родителям ужин на вечер. Что она чертовски зла на него, в конце-то концов! Но сидеть рядом с ним и разговаривать ни о чем было так приятно, что Ксения отодвинула от себя эти разумные мысли.
Он, воодушевленный ее интересом, перешел на воспоминания детства.
– Рядом с матерью я до сих пор чувствую себя ребенком. Ей даже отец никогда не перечит. Она у нас депутат областной думы, страшно умная дама! А уж если вместе с ней мне нотации читает старшая сестра – у-у-у! Она старше меня на двенадцать лет и считает себя опытнее, мудрее. Может, так оно и есть, но уж очень утомляет. Однако сейчас я живу отдельно и даже еду себе сам готовлю!
– Ой, какой большой мальчик вырос! Умненький такой! Умелый! – Ксения насмешливо посмотрела на огромного парня, сидящего рядом. – И как же ты мамочке с сестрой сообщишь, что собираешься жениться на женщине с двоими детьми, к тому же вытащив ее из чужой постели? Да они тебе этого в жизни не позволят! Даже и не пытайся!
Он мгновенно придвинулся к ней вплотную, положил руку на ее плечо и сказал глубоким, хрипловатым голосом:
– Если ты уйдешь ко мне, никто нам и слова не скажет. А ты уйдешь?
Девушка сильно пихнула его в грудь, пытаясь отвоевать жизненное пространство, но он даже не покачнулся. Посмотрел ей в глаза таким напряженным горячечным взглядом, что у нее перехватило дыхание, прохрипел: